Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Склад разностей

Предрождественское баловство, смысловой нагрузки не несет, пролистываем.)

Новогодняя Ёлка

Моя ёлка

получите ваш подарок

А какой подарок у вас?

А что вам ждать от нового года?
za_y_ac - globus

@музыка: Viikate – "Sylvian Joululaulu"

@настроение: ---

@темы: бамбуковый телескоп, бамуковая эстафета

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Флешмоб - Катресса Вилеро

Что тут сказать? В данном тексте слишком много Циана и Ксаны бреда, и вообще-то я планирую технически переписать эту историю.
Но на данный момент это невозможно по времени, и я надеюсь, что заказчик убьет автора небольно... вот, в общем-то, и все, что я имею сказать.)
Ах, да - это дикий стеб фанфик по моему "Венецианскому Змею". И последний гвоздь в крышку гроба не вычитано, ибо бета в отпуске.
P.S. Поднимаю запись, и прошу прощения у читателей, запись почему-то оказалась закрытой, а я не заметила неправильные настройки.(

***

16+, верующим беременным детям - мимо

На дворе было холодно. Земля заледенела, черные ухабы, наполовину припорошенные белым пухом, напоминали верблюжьи горбы. Вишневые деревья, высаженные у заиндивелой ограды, и лишенные жестоким осенним ветром былой красоты, в эту пору лишь навевали тоску, жалко шурша тонкими, голыми ветвями.
- ...А на спину поглядите, Ваше Преосвященство! За день домчит от Парижа до Эльзаса, и не заметите, словно ангел Божий на крыльях нес!
- Не поминайте Бога всуе, сын мой.
Винченцо привычно перекрестился, незаметно поморщившись от долгого сидения на жестком стуле, который экономка вытащила на двор, поближе к конюшне.
"Этому мебельщику в Инквизиции у нас бы поработать... определенно, не без таланта человек, чтоб ему на том свете вечно на своих изделиях восседать".
Вероятно, подобного мнения придерживалась и его помощница. Скромно сидя рядом, монахиня шуршала пером, скурпулезно занося в документ излияния графа, но ее лицо, полускрытое черным одеянием, чуть заметно кривилось.
- А ноги! Таких ног, я прошу прощения у благочестивой сестры, и у любовницы короля нет! Не лошадь - олень! - льстиво продолжал улыбаться хозяин.
Сестра дернула плечом, но промолчала, ниже склонившись к своим записям.
- Очень может быть... да, весьма недурное создание, весьма.
Кардинал милостиво кивнул изо всех сил распинающемуся де Морро, мельком подумав, что олень здесь действительно присутствует... впрочем, сейчас его больше волновало совсем другое.
- Вы хорошо себя чувствуете, сестра Катресса? - с нажимом осведомился он, обернувшись к женщине, и довольно успешно изобразив участливый тон.
Монахиня по прежнему скрипела пером, но краем глаза кардинал замечал, как по мере повышения градуса лести, ее миловидное лицо неуловимо принимало всё более зверское выражение.
- О, да, мессир. Не беспокойтесь, - учтиво кивнула она, и довольно ядовито пожаловалась, - Зубы только сводит... ветер нынче... сильно свистит.
- ...А грива, грива! Восточный шелк, так и скользит между пальцев, - тем временем разливался соловьем ничего не замечающий граф.
- На Востоке за такие шелка ты бы давно остался без... возможности продолжить свой захудалый род!
Высокий женский голос хлестнул плетью, граф от неожиданности поперхнулся, черная кобыла, которую он держал в поводу, шарахнулась в сторону. Но вскочившая монахиня удивительно резво перехватила повод, продолжая возмущаться.
- Грива как пакля, ребра торчат, задние ноги слабые, а судя по зубам на ней еще твой прадед учился ездить! И за эту клячу ты просишь сто восемьдесят ливров, лживая твоя душонка?! - Катресса тыкнула пальцем в грудь остолбеневшего графа, и фыркнула, не слушая его сбивчивых объяснений, - Нашел, кому врать!
Полы черного одеяния взметнулись, когда святая сестра, залихватски свистнув, рывком взлетела в седло, на миг явив миру кокетливые кружевные подвязки.
- А ну - галопом, тварь... божья!
Кобыла ошалело заржала, оскалив желтые зубы, и села задом в снег... на морде явствнно читалось сожаление, что ее раньше не отправили к мяснику.
Граф нервно икнул, попытался перекреститься, но плавно сполз по стеночке, вытянув ноги, и так и не отняв руки от лба.
Винченцо обреченно закрыл глаза.
Он никогда еще не был так близок к провалу.
- ...Ой... а что это с госпожой такое сделалось? Бес вселился?
Любопытная конопатая физиономия мальчишки-прислужника, беззастенчиво обозревающая из- за забора сию пастораль, странным образом привела кардинала в чувство.
- Он и не выселялся... - мужчина рывком поднялся на ноги, протягивая руку Катрессе, безмятежно сидящей на снегу позади пребывающей в прострации лошади.
- Поднимайтесь, с... святая сестра. Вам нужно прилечь, - голосом кардинала можно было резать бумагу.
- А... госпоже плохо? - догадался служка.
Мужчина кивнул, сжав зубы, и довольно чувствительно подталкивая недовольную даму.
- Госпоже плохо... сейчас будет, - тихо и очень ядовито уточнил он, дойдя до дома, и с размаху захлопнув дверь.
Кобыла все также сидела на снегу, в ее взгляде светилось христианское смирение и неизбывная печаль. Служка покосился на нее, боком подбираясь к хозяину, и похлопав его по щеке.
- А... демон!!! - отмер тот, неловко вскакивая на ноги, и дикими глазами глядя на ребенка.
Мальчишка помотал головой.
- Неа, это ж я, Мартин!
- Точно?! - недоверчиво покосился на него граф.
- Угу!
Парень закивал с утроенной силой.
- Позвать госпожу Агату?
При имени жены граф сморщился, как будто целиком съел лимон.
- Не смей... хватит с меня на сегодня тварей... божьих. И это...- строго добавил он - Не болтай, что тут было. Если спросят, скажи по простому- лошадь мол понесла, напугала этих... святых на всю голову, - он неприязненно покосился на окна комнаты, которую отвели сановным гостям.
- Как прикажете, господин!
Мальчишка закивал так рьяно, что чуть было голова не оторвалась.
По его хитрющей физиономии без труда читалось, что о происшествии к ночи будут знать всё, а девчонки-поварихи - хихикать над историей, вроде: "а кобыла-то наша от кардмнала и понесла".
- Уши оборву! - для порядка повторил хозяин, скептически оценив неубедительно разыгранный слугой страх.
И безнадежно махнул рукой, заковыляв к дому.

***
Солнце в эту пору садилось почти в полдень, плавило растопленным золотом небосвод над лесом. Красивая, и немного зловещая картина, под стать ситуации...
- ...А теперь потрудитесь объяснить, дорогая, что это было?!
Голос кардинала, изваянием застывшего в кресле, куда он почти рухнул, втолкнув монахиню в комнату, по холодности мог соперничать с погодой за окном.
Но своего обычного убийственного впечатления на святую сестру вовсе не производил.
- Было то, что и всегда - вы сатрап, ваше стукнутое кадилом преосвященство! Чуть одеяние не порвали! А оно мне, кстати, несказанно шло...
Катресса отошла от заиндевелого окна, досадливо дернув плечом, и продолжая ворчать.
- ...И вообще! По вашему, я должна была предать память своего отца, между прочим - величайшего тореадора Барселоны, мир его праху?! Позволив вам, книжному червю, купить негодную клячу?!
Винценцо передернул плечами. Одеяние монахини, по его мнению, шло госпоже Вилеро, как корове- седло, но по набирающему обороты тону женщины он безошибочно определил надвигающуюся истерику, в сравнении с которой десятибалльный шторм показался бы легким бризом.
- Я не сомневаюсь, что ты способна объездить любого... - тщательно подбирая выражения, начал он, стараясь хоть немного разбавить яд в голосе, но все равно забыв добавить "коня", - Но позволь поинтересоваться, мы что - лошадь сюда выбирать приехали?!
- А что - нет?
В глазах Катрессы было столько святой наивности, и детского удивления, что вкупе с ее привычкой вплетать шелковые ленты в кудрявые локоны выглядело просто убийственно - эдакая маленькая девочка тридцати пяти лет, у которой злой дядя отнимает последнюю конфетку. Винченцо только обреченно махнул рукой, - даже зная, что эта "малышка" сама запросто завяжет морским узлом банду разбойников, ругаться с ней было совершенно неблагодарным делом.
- Я имею право знать, что мы делаем в этом Богом проклятом, судя потому, что ты здесь, месте! В конце концов - я твой первый помощник! - между тем, продолжала горячиться женщина, нервным жестом открывая и закрывая веер.
- ...И последний, - не удержался от ехидного комментария вполголоса кардинал.
Наедине они давно были на ты. Или - эй ты. Или - чтоб тебя. Сказывалось многолетнее сотрудничество, стирающее светские условности, и добавляющее в пепельную шевелюру кардинала седых волос.
Впрочем, сейчас он был справедлив, как никогда - Катресса звала себя независимым специалистом, ибо желающих работать с ней не находилось. Равно, как и с самим кардиналом Поэтому, по большей части они действительно сотрудничали, сохраняя вооруженный нейтралитет. Больше, конечно, вооруженный, чем нейтралитет...
- Прошу простить, господа наверное проголод... аааа!!! - бесшумно заглянувшая в дверь служанка диким взглядом вытаращилась на святую сестру, сидящую на подлокотнике кресла в алом платье с умопомрачительными разрезами, и еще более впечатляющим декольте.
Перевела взгляд на черное одеяние, небрежным комком валяющееся у подоконника, и тихо сползла по стеночке, удивительным образом не выпуская из рук поднос.
- Вот, как слуг учить нужно... даже в обмороке на забывают о своих обязанностях, - с усмешкой, уважительно оценил кардинал, аккуратно переставляя на стол тарелки, - А вообще, конечно - стучаться нужно, - это уже относилось к очнувшейся девушке.
- Пп...пр... простите, - заикаясь, пролепетала служанка, опасливо покосившись на монахиню, - Мне показалось, что... я даже не смею повторить, это большой грех!
Та скромно стояла у камина, сложив на груди руки, подол черного одеяния был заметно помят, но вероятно - это все издержки долгого пути.
- Дьявол не дремлет, и ежеминутно искушает нас, дитя мое. Чего только не привидится порой, но будь уверена - это его проклятые козни...
Кардинал сочувственно покивал головой, размашисто перекрестив девушку, и уверенно выставляя за дверь.
- Именно... куда уж нам, простым смертным, так нагло лгать в лицо слугам. Так я пошла, Ваше Преосвященство?
Немного притихшая (что было безошибочным предвестником еще большей пакости) Катресса тоже бочком двинулась к выходу, по пути ощутимо задев мужчину плечом. Разумеется, случайно.
- Идите, идите, сестра... С Богом, - чуть было не добавив "к чертовой матери", напутствовал помощницу святой отец.
И насмешливо заметил, когда она проходила мимо:
- Ты одеяние наизнанку надела.
- Скажи спасибо, что вообще надела!!! - не осталась в долгу женщина, хлопнув дверью на прощание.
Бедная служанка в коридоре вздрогнула, истово перекрестившись - ей показалось, что под черным плащом монахини мелькнул алый шелк.
Поистине, неистощима фантазия Сатаны...

***
Стук в дверь, раздавшийся посреди ночи, практически не напугал кардинала. Он не спал, он заранее знал, что так будет. Напуганная госпожа Агата, супруга королевского конезаводчка, неделю назад рыдавшая в его кабинете, говорила, что она всегда приходит в полночь...
"...Страшная ведьма, живущая в замке. Она подло соблазнила моего бедного Антуана, она держит в страхе всех слуг, до самого рассвета во дворе творится дикий шабаш, а с первыми лучами солнца она превращается в черную кобылу!"
В первый момент Винченцо решил, что бедная мадам не в себе. Подобный бред он слышал крайне редко, до и то, как правило, от Катрессы, которая, по молодости перебрав на балу у короля, вспоминала о материнском долге, и рвалась рассказывать детям сказки на ночь. Благодаря которым трое из четверых ее отпрысков растут отъявленными разбойниками (впрочем, немалую роль сыграло наследство матери), а младшая до сих пор заикается и не к месту хихикает...
Впрочем, кто знает... кардинал не верил в ведьм, но, благодаря помощнице, и покойной Флоре, объективно признавал их существование.
Стук в дверь повторился.
"Ведьма...?"
Оружия в комнате не было, слуги давно спят или попрятались, разум говорил, что хуже быть не может. Но интуиция напоминала, что может... сказывался опыт общения с Катрессой. Немного подумав, кардинал решил дилемму банальным способом - рывком открыв двери. И на секунду опешил.
На пороге стояла высокая девушка, зеленые глаза сияли, словно звезды, иссиня-черные волосы волной падали до талии, в руках она держала бутылку вина. Кроме вина при ней ничего не было. Как и на ней. Кардинал сглотнул, но тут же взял себя в руки.
- Мадам - кобыла? - непринужденно осведомился он, впервые в жизни не задумавшись, что говорит.
Девушку от неожиданности смутилась, но тотчас кокетливо улыбнулась, стрельнув глазками, и возвращаясь в привычную роль.
- Ну... можно и так, если господин желает.
Кардинал досадливо скривился. Он уже понял, что гостья ничуть не похожа ни на старую лошадь, которую графиня с какого-то перепугу считала ведьмой, ни тем более на саму ведьму, которая, по идее, должна была навестить одинокого слугу господа в этот темный час...
- Господин желает, чтобы ночью тут не шлялись, кто попало! - в сердцах рявкнул он, - Всю засаду испортила, глупая девчонка...
Девушка глуповато захлопала ресницами, обиженно шмыгнув носом, в глазах блеснули слезы. Заметив это, мужчина немного смягчился, искоса поглядев на гостью - кем она может быть? Скорее всего, какая-то ушлая служанка, знающая о своей красоте, и решившая угодить важному гостю, в расчете на приятное вознаграждение. Винченцо уже подумывал о том, чтобы воспользоваться ее щедрым предложением, как в коридоре раздались осторожные шаги...
- Там ведьма! - служанка испуганно, но как-то фальшиво ойкнула, прижимаясь к человеку.
Кардинал вгляделся в полумрак, и.... кивнул.
- На этот раз - да.
- Что?! - по настоящему испугалась девушка, ошалело глядя на приблизившуюся тень.
Из темноты выступила Катресса, облаченная в еще более фривольное платье, и с такой же бутылкой вина в руке. По кошачьи прищурившись, святая сестра обозрела открывшуюся картину. При виде служанки ее лицо приобрело такое выражение, что та немедленно поверила кардиналу, спрятавшись за его спиной...
- Что вы здесь забыли, госпожа Вилеро? - Винченцо, почуяв неладное, немедленно перебил помощницу, по взгляду которой любая гадалка безошибочно предсказала бы незадачливой девице скорую потерю волос.
- В отличие от тебя, я занималась делом! - ядовито сообщила Катресса, от неожиданности слегка теряя запал, - Межу прочим, на заднем дворе действительно крики и шум, в конюшне ржут лошади, а граф, за которым я целый час следила, ускользнул из своей спальни!
Винченцо ощутил, как девушка за спиной напряглась.
- А как же Жозеф? - непроизвольно брякнула она, - с опаской косясь на женщину.
- Жозеф? А... тот милый мальчик, который приходил ко мне вечером, дабы... вместе помолиться? Увы, молитва была такой истовой, что он устал и уснул, - без тени смущения сладко улыбнулась Катресса, довольно поведя плечами.
Служанка ошеломленно воззрилась на нее.
- Два часа... но он такой сильный, - удивленно прошептала она, и тут же зажала рот руками.
До нее наконец дошло, что она говорит лишнее. Кардинал хмыкнул.
- Точно сильный, раз выдержал ее... молитву... целых два часа.
Он уже начал понимать, что к чему, но не спешил с выводами. Впрочем, помощница тоже быстро сообразила, что что-то тут нечисто.
- А ты откуда про него знаешь?! Впрочем, какая разница... а ну, птичка, иди как сюда... чувствую, нам всем есть о чем поговорить... наедине, - не слушая бессвязных оправданий, Катресса бесцеремонно отодвинула непосредственное начальство в сторону, и проскользнула в комнату, крепко сцапав девушку за руку.
- Ой а мы втроем будем? - только и пролепетала та.
Святая сестра фыркнула.
- Вчетвером. Мы, он, и твое чистсерднчное признание.
Служанка вздрогнула.
- А если я не скажу?
- Скажешь, скажешь... - безжалостно покачала головой Катресса, - У нас и не такие говорили. Он специалист по ведьмам.
Винченцо кивнул, закрывая дверь.
- Да. Три года с ней работаю, - чуть заметно усмехнувшись, спокойно подтвердил он.

***
С первыми лучами солнца расследование было завершено. Разумеется, никакой ведьмы в замке не существовало и в помине - была только нахальная содержанка графа, запуганная набожная супруга, разбазривание королевского имущества, и приграничная контрабанда лошадей, которых ушлый де Морро ночами продавал перекупщикам, для отвода глаз сочинив жене и слугам сказку про ведьму. В общем, стандартный аристократический набор, не стоящий внимания Святого Престола.
Кардинал дописывал отчет епископу, опустив ненужные подробности, разумеется - за приличное вознаграждение от графа. Который, надо сказать, к тому времени не прочь был во всем признаться и пойти в тюрьму, лишь бы больше не видеть странную парочку, в коей он сам уже подозревал нечто демоническое...
Впрочем, Винченцо не было никакого дела до мыслей захудалого дворянина. После того, как была поставлена последняя точка в отчете, он наконец-то вздохнул спокойно, откидываясь на спинку кресла, и глядя на мокрые снежинки, липнущие к стеклам.
На его губах играла тень легкой улыбки - он думал о Мистике, который, вероятнее всего, уже вернулся из монастыря, вспоминал серьезное, добродушное лицо, немного грустные, но с извечной хитринкой светлые глаза, и теплый, негромкий смех. Всего через три дня они, как прежде, будут сидеть в полутемном кабинете, у весело трещащего огня, разбирать старинные манускрипты, перебрасываться задумчивыми, ироничными фразами, и им обоим будет тепло - по настоящему, не так, как бывает от вина или пламени... нет, то тепло не рождается в огне, его приносят с собой только по настоящему близкие и родные люди.
- ...Снова думаешь об этом мальчишке? Тебе не кажется, что ты много... думаешь?
Бесшумно вошедшая Катресса, несмотря на скромное монашеское облачение, так и лучилась великосветской издевкой, мгновенно заставив собраться. Винченцо безнадежно поморщился - в его понимании, эта женщина зачастую головой не думала вообще, вызывая нестерпимое желание поквитаться за все, но убивать единственную помощницу кардиналу было не с руки. Даже если он не без оснований полагал, что специалистом по ведьмам госпожу Вилеро называют исключительно исходя из близости к ним.
Сделать же с Катрессой что-то противоестественное он боялся, из опасения, что ей понравится.
- Вы так много времени проводите наедине... за неделю до отъезда, вы вместе почти два дня не выходили из кабинета... - с нехорошей вкрадчивостью, в которой слышались нотки истерики, тем временем пропела над ухом женщина.
Кардинал сжал зубы.
- Мы занимались, - безразлично бросил он, с усилием спокойно выдыхая.
- Знаю я, чем вы занимались! - взорвалась Катресса, переходя на крик, и тут же понизила голос, продолжая издеваться, - Как ты думаешь, Винченцо, что будет, если об этом узнают в Конгрегации? К тому же, подумай о своей душе, которая непременно попадет в Ад...
- Какой Ад?! Я с тобой работаю! - не выдержав, вызверился мужчина, резко оборачиваясь к ней, - Мне только за терпение уже положен большой королевский орден. Причем еще немного - и будет посмертно! Что же касается твоих обвинений в адрес моего ученика... - его глаза опасно сузились, а тон перешел в змеиное шипение, - Не смей касаться этой темы, Катресса.
- А то - что? Что ты мне сделаешь?! Объявишь ведьмой, и будешь пытать в подземелье? - запальчиво выкрикнула та.
На губах кардинала зажглась недобрая, многообещающая усмешка.
- Ну, зачем же в подземелье? Там темно, и крысы... да и вообще, казни бывают разные. Тем более, что назвать вас ведьмой, моя дорогая, это сделать комплимент... - ледяным тоном произнес он, резко поднимаясь во весь рост - так, что помощница невольно отшатнулась - по застывшему бешенству на лицу кардинала ясно читалось, что он мечтает стереть наглую даму в порошок, и пустить на алхимические опыты.
Но вместо этого Винченцо всего лишь протянул руку, резко притягивая Катрессу к себе, и целуя, со всей страстью, которая копилась внутри глухим раздражением на вредную помощницу. Та от неожиданности оторопела, и поначалу не сопротивлялась, даже тогда, когда прохладная ладонь запуталась в кудрявых локонах, ласково скользнув от виска к щеке.
- Так что - мой ученик в чем-то виноват? - странный тон, одновременно жесткий и вкрадчивый, удивительно контрастировал с нежным прикосновением, а серые глаза блестели поистине дьявольской издевкой, от которой у Катрессы подкосились ноги.
Казалось, человек откровенно наслаждается ситуацией, продолжая вежливо поддерживать помощницу за плечи, словно ничего и не происходит.
- Ммм... может и не виноват, - ненавидя себя за слабость, прошептала она, сдаваясь, и неосознанно потянувшись к губам.
Но Винченцо хмыкнул, тут же отстраняясь, и сложив руки на груди.
- Полагаю, в таком случае - конфликт исчерпан, не так ли?
- Ах ты... Ненавижу!!! - непередаваемым тоном выкрикнула покрасневшая женщина, переводя дыхание, и оттолкнула его, пулей вылетая из кабинета. По пути она споткнулась о давешнюю служанку, полулежащую у замочной скважины в глубоком обмороке, но ничего не заметила. Кардинал усмехнулся, глядя ей вслед - не то, чтобы он понимал женщин, но по крайней мере - нашел способ хоть раз переспорить самую кошмарную из них. Довольно приятный, кстати, способ, хм...

Эпилог.
Дорога расстилалась впереди сизой лентой, две лошади, гнедая и серая, мерной рысью отмеряли путь к аббатству. Кардинал, по обыкновению, ехал чуть впереди, застоявшийся в деннике конь норовил перейти в галоп, но мужчина придерживал поводья, снова погрузившись в свои мысли. Немного успокоившаяся Катресса молчала - странный и нехороший знак для всех, кто хоть немного ее знал. Она думала о том, что выиграть раунд - еще не значит победить.
Может быть, этот проклятый змей сегодня и застал ее врасплох, но... Катресса Вилеро была по своему очень умной женщиной.
За три года работы ей удалось вывести из себя совершенно невозмутимого человека, настолько, что он ее поцеловал.
Значит, когда-нибудь она сможет взбесить его настолько, что он на ней женится. Ибо от ненависти до любви, как известно...
А что может быть страшнее свадьбы? Это будет превосходная месть. Достойная истинного специалиста по ведьмам.
Катресса язвительно ухмыльнулась, понукая кобылу. Если бы кардинал сейчас увидел ее глаза, то незамедлительно подписал бы смертный приговор сам себе. Но он не видел, вспоминая ученика, и тихо улыбаясь своим мыслям.
Можно сказать, они оба были счастливы в этот момент. А это главное в жизни - когда у тебя есть мечта, верно?




 

@музыка: Аэлирэнн – "Оборотень"

@настроение: с дороги

@темы: иероглифы на рисовой бумаге, волчьи сказки, ...а креатив бывает и такой

---

Загаданное

Если завтра (в пятницу тринадцатого, а как иначе?)) я сдам эту так её и разэтак тридцать три раза итоговую аттестацию, выложу очередную историю на фест, осталось их там всего четыре) До НГ все допишем и выложим, хвостом клянусь.))
Так что, все дружно молимся желаем удачи Чеширу.))
АПД. Спасибо всем, сдала.)) Хотя сдавала два раза, исключительно по дурости тренинг-менеджера, которая... забыла отметить (!).
Чтобы ей рожать два раза, потому что ребенок обратно залез... хм. Ладно.
Поднимаю потому, что здесь собраны вылупляшки, натасканные у всех наших.)) Можно добавлять!

От Соби.

От Маришки.

От Армана.

От Тери.

От Ксаны.

От Рансу.

Вопрос: Светит мне ЭТО?

1. Светит, аки месяц!		13	(92.86%)
2. *индейская избушка фигвам*		0	(0%)
3. *кнопочка ради кнопочки*		1	(7.14%)
Всего:		14

@темы: чужие сны, фиолетовая летопись, кошачья жизнь

---

а пост в игре, фото и ответа на умылы и прочее будут завтра. сегодня доделать презентацию и спать.. после этой ссоры второй день в тумане(

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Зима

Завтра где-то здесь будут зимние фото, когда я доберусь до дома, и проявлю равки. А пока...

Утянула у  Кассандра Мэй - Фмоб Персонажно-ПЧеньковый
Даете мне два или три персонажа или моих ПЧ, я отвечаю на следующие вопросы, вы (если хотите) забираете ф-моб к себе.

1. Как вы впервые о нем услышали/узнали?
2. Каким было ваше первое впечатление от "личного знакомства"? (в смысле, если с Избранным, то можно за личное считать виртуальное или даже чтение дневника - в общем, личное наблюдение; а если с персонажем - то, понятно, это вопрос о первом прочтении-просмотре-etc.)
3. Что вы думаете о нем сейчас?
4. Какой подарок вы бы ему сделали, имея неограниченные возможности? (ответ "исполнение любого желания" заранее объявляется читерским).
5. Что бы вы хотели делать или сделать вместе с ним?

Итак, чтоб изготовить подобие сердца, увлечённый тобой мастер (ну или мастерица) взяли бы… Серпентин

Самый сложный. Изменчивый, хладнокровный, избирательный и изобретательный. «Серый кардинал», непонятный иногда и самому себе. Шкатулка с секретами. Колдовской и неоднозначный. Полюбивший тебя вскоре заметит, что любит теперь никуда не ведущие лесные тропы, осеннее утреннее небо, растрёпанные волосы и внутреннюю собранность, «двойное дно», иероглифы и скрежет железа по стеклу. Любовь к тебе не поддается разумным объяснениям. Ты мучаешь, обнадёживаешь, даришь ощущение непохожести на других, бередишь чужие тайны и незаданные вопросы. Боль в твоих глазах заманчива для любителей спасать всех и вся, и поздновато они понимают, что здесь их помощь бесполезна. Тебя слушаются как во сне, а потом бегают с воплями: «Как это вышло?» От твоего прикосновения вздрагивают, а приятным ли оно было, каждый решает для себя.

Пройти тест

@музыка: Patrick Wolf – "Damaris"

@настроение: дежурю на работе(

@темы: бамбуковый телескоп, бамуковая эстафета, кошачья жизнь

---

Фест - продолжение

Во первых - извиняюсь за то, что медленно пишется фест. На это есть только одно объяснение, и то нецензурное - работа.(( Ну, и сессия отчасти. Но это не так страшно, ибо почтивсе юридическое я уже чудом сдала, а на социологическом препод сама сдалась... а по истории вообще должен быть автомат, учитывая отношения с преподом - надеюсь, хоть не Калашникова...
А во вторых, - я извиняюсь за это, конкретно перед заказчиком. Ибо это - фанфик по ФРПГ по альтернативному миру Престела авторства Ренджи Мураты... в общем, кто читал "Механические Миры" Элайи Теру поймет, кто смотрел аниме - побьет авторов, а остальным - просто извините. Так уж вышло.))
Собственно, в соавторстве с Ильей Есиным, который корабль и человек и есть Элайя Теру (вдруг кто не знал, хотя Ксана давно разболтала) извратил развил мою идею, и которому я благодарна за вдохновение. Ибо Авель, Нира, Чейз и Ула - его герои, а Лаувейю и Вельгу я с них с Анькой и списала.))
P.S. Колыбельные мои - перевод с финского, местами даже в рифму. Выделенное курсивом нагло украдено вежливо позаимствовано из игры. Если автор найдется, мы быстро убежим извинимся и укажем имя.

Небесный Джокер

длинно и странно, отчасти - стимпанк, отчасти - магия, отчасти - авторы сами не поняли, что...

Лаувейя Эриол... имя- как ветер, тот ветер, что был ему самым преданным другом. Ветер любил его, ластился, как верный пес, и он любил ветер, так, что Вельга порой начинала ревновать, не то в шутку, не то всерьез.
- Ну, сколько можно?- ворчала она мужу, с трудом удерживая канаты, - Для того ли я семь лет училась в столичной академии, чтобы мотаться в небесах, как сбежавшая из дому девчонка?
Вельга была серьезной. Она была специалистом по ядам, и в ее глазах всегда жила легкая тень грусти - она любила мужа, а он любил ветер, бескрайние просторы небес, и шелест парусов.
Но ветер любил ее, и Лаувейя любил, в конце концов они даже поженились в одном из портов, и Вельга, произнося клятву в старом храме, верила, что они, такие разные,всё же всегда будут вместе.
И они были- даже в эту страшную грозу, когда обозленный ветер рвал паруса, сбивал с ног, так, что девушка с трудом удерживала курс. Она была навигатором Лаувейи, и только ей он доверял, как никому. Ей и ветру.
Но ветер сегодня злился, ветер был жесток, и капитан небесного корабля хмурился, встревоженно поглядывая на уставшую девушку.
Еще немного, и она не выдержит... а ему нельзя выпустить штурвал из рук, "Урбанус" тогда вмиг снесет воздушным потоком, и одни боги знают, где они окажутся...
- Держись, Вель... еще немного, потерпи! Буря скоро прекратится! - повторял он жене, перекрикивая ветер.
Лаувейя лгал - он не знал, когда закончится гроза, казалось, она длится вечно, вечно бьют в лицо ледяные мокрые хлопья, и режет глаза холодный ветер.
Они забрались на самый край мира, только здесь случались снежные грозы, после которых небо озарялось таинственным переливающимся сиянием. Только здесь, по преданиям, жили драконы из серебряного, ледяного хрусталя, здесь водились стальные волки с горящими синими глазами, и летали над долинами призрачные небесные змеи... да мало ли чего болтали столичные хвастуны, которые и нос не посмели бы сунуть так далеко от теплого дома.
Сюда добирались лишь отчаянные смельчаки, да те, кому нечего было терять. Лаувейя не был ни тем, ни этим, но ветер занес их в этот край, и он доверился ему, как доверялся всегда.
Он верил ему даже тогда, когда главная марта треснула, накренилась, и паруса безжизненно провисли. Другой бы сказал, что это конец. Но Лаувейя верил, как верят лучшим друзьям. Даже когда они предают.
- Тише, тише родная... не надо. Не плачь, Вель. Мы обязательно спасемся! - он крепко обнял разрыдавшуюся жену, ласково гладя ее каштановые волосы, стряхивая снег с белой шубки, - в этой шубке она была в храме.
Шубка была, как снег, и под ними был снег, клавдий медленно вытекал из поврежденного двигателя, и Лаувейя знал- еще немного, и "Урбанус" рухнет вниз, тяжело, как подбитый альбатрос.
Был только один выход, и мужчина, мягко отстранив жену, уверенно скомандовал:
- Мы садимся! Проверь приборы, как только реакция запустится - я начну снижение!
Вельга молча кивнула, слишком измотанная, чтобы снова спорить. Она верила мужу, как он верил ветру. Украдкой вытерла глаза краем сбившейся шали, поправила очки, и вернулась на свое место. Привычным жестом защелкала рычагами, сбрасывая давление клавдия, держащего корабль на воздушном якоре, и прильнула к окулярам.
- Внизу что-то темнеет! На скале, Лаувейя! Похоже на старый причал! - крикнула она, - Курс слева на 15-23, видишь?
- Да. Постараюсь забросить гарпун, когда будем ближе, - кивнул он, и крикнул в ответ, - Снижаемся!
"Урбанус" плавно скользнул вперед, на середине рывком сбросил высоту - клавдия не хватало для нормального торможения, ветром корабль качнуло влево, Вельга испуганно ахнула, но Лаувейя успел ударить по рычагу арбалета, закрепленного на носу корабля. Тяжелая стрела сорвалась вперед, за ней тянулся крепкий трос. "Урбанус" снова накренился, теперь вправо, но гарпун уже вонзился в твердое дерево впереди, небольшой корабль по инерции дернуло назад, однако ветер не мог порвать трос, дно прочертило по обледеневшим доскам, и "Урбанус", чудом удержавшись на старом причале, застыл на самом краю.
Лаувейя выдохнул, покачнувшись, и делая шаг вперед, непослушными руками обнимая дрожащую жену.
- Ну, вот и все, Вель. Мы живы и на земле... почти, - нашел в себе силы усмехнуться он, даже в этой ситуации.

***
Буря постепенно утихла, ветер больше не злился, успокоился, и уснул где- то в облаках.
Они стояли на утесе, клином врезавшемся в снежную долину. Вокруг, сколько хватало взгляда, расстилалось бескрайнее белое поле, и от этой белизны резало глаза. Вдали высились острые пики гор, внизу, подо льдом, спало закованное в его объятия море.
Вероятно, когда-то на утесе стоял маяк, рядом с причалом небесных кораблей до сих пор виднелся его остов, человеку даже показалось, что он видит высоко на крыше разбитый фонарь.
- Как красиво... - тихо сказала Вельга, тоже глядя вверх.
Но она смотрела дальше-выше. Туда, где в небесах полыхали знаменитые огни Аврора Бореалис, таинственного облачного сияния.
- У Севера так много секретов... - зачарованно проговорила девушка.
- Да, - кивнул Лаувейя, улыбнувшись, и целуя жену в висок.
Он любил ее именно за это - за то, что циничная Вельга во всем умела видеть свет. Она всегда видела больше других. Даже в нем самом.
Какая еще девушка согласилась бы стать женой неудавшегося актера, влюбленного в небо, и мотаться с ним день и ночь, по воле переменчивого ветра? Они были ловцами удачи, верили в нее, и капризная Фортуна часто улыбалась своим любимцам, но порой случалось так, как сейчас... впрочем- жизнь это игра, а в любой игре ты через раз срываешь куш или проигрываешь, так и должно быть, или играть было бы слишком скучно.

***
К утру буря совсем утихла. Вокруг стало светло и тихо, в небесах занимался розоватый рассвет, но холод по прежнему кусал руки, забирался под влажную куртку.
Лаувейя поежился, крепче обнимая продрогшую жену, Вельга ойкнула.
- Больно? Прости, - он виновато разжал руки, но девушка не услышала мужа, показывая куда-то за его спину.
- Там люди, люди! - закричала она.
Лаувейя нахмурился.
- Тише, Вель, не кричи... мало ли, кого можно встретить в этих местах, - недоверчиво покачал он головой.
Один нож на двоих- очень ненадежное оружие...
Но и его применять, к счастью, вряд ли придется. Мужчина пригляделся - к ним приближался только один человек. Точнее- одна. Или всё же две?
Он прищурился-женщину он ясно видел, а вот тень, мечущаяся рядом с ней... не то медвежонок, не то птица- взлетает выше головы, то появляется, то исчезает.
Это был щенок. Пушистый, как водолаз, смешной лохматый хвост, торчащие ушки, и толстые лапы. Шерсть в тусклом свете лоснилась белым золотом, он носился кругами вокруг, высоко подпрыгивая, и отрываясь от земли, словно плыл в воздухе, периодически ныряя в пустоту, как в море, скрывался из вида, и снова появлялся.
Вельга толкнула мужа локтем, восхищенно прошептав:
- Собаки порта Сай... я думала, они не живут далеко от Незримого Моря.
Хозяйка усмехнулась.
- Море - везде. Для тех, кто видит за Гранью, - спокойно сказала она.
Лаувейя, засмотревшийся на щенка, поднял глаза.
Вблизи девушка была моложе Вельги, года двадцать три, не больше. Пепельно-серые волосы заколоты серебряной скобкой, палевая шубка прошита крупными стежками шкурой наверх, на плечи наброшен тонкий пуховой платок.
Лицо белое, даже губы казались бесцветными, только раскосые глаза ярко сияли, и Лаувейя, сколько не приглядывался, так и не смог понять, какого они цвета- карие, зеленые, голубоватые или серые.
- Я-Нира Лагма, - вместо приветствия сказала она без улыбки, - Кто вы? Пираты?
Лаувейя смутился. Он привык играть, ему претила такая прямолинейность, особенно в общении с дамами. Но столичное воспитание дало о себе знать, и мужчина учтиво поклонился, чарующе и немного лукаво улыбнувшись, несмотря на страшную усталость.
- О нет, госпожа Лагма. Всего лишь скромные райдеры, доставляем небольшие грузы и пассажиров. Капитан "Insola Urbanus" Лаувейя Эриол, к вашим услугам. А это мой навигатор и драгоценая супруга, Вельга Царна. Как видите, мы находимся в затруднительном положении, и будем бесконечно благодарны, если вы соблаговолите оказать посильную помощь несчастным путешественникам, волею судьбы попавших в ваши края.
Вельга из вежливости кивнула, недовольно дернув плечом. Ей не нравилось, что муж, даже теперь улыбается всем мало мальски симпатичным женщинам. К тому же, девушка, несмотря на небогатую одежду, выглядела куда женственнее самой Вельги, в юности похожей на симпатичного мальчишку. Впрочем, речь мужчины на эту северную ведьму, как ревниво окрестила ее про себя Вельга, плохоже привычного впечатления не произвела.
- Шут, - усмехнулась Нира.
Но усмехнулась без презрения, с тем уважением, с каким говорят о шутах те, кто знает, насколько они мудрее королей.
Было видно, что человек ей понравился, не тем, как легко расточает красивые слова, скорее тем, что не сдается даже сейчас.
Она скользнула взглядом по борту корабля, и внимательно посмотрела на людей.
- "Городской житель". Откуда вы?
- Из Норикии, - ответила за мужа Вельга.
Она заметила, как ведьма еще больше побледнела, мстительно улыбнулась, и тут же немного устыдилась своей злости. А больше- удивилась. Откуда северянке знать язык, на котором пишут в столице названия кораблей? Как видно, не такая уж она и дикарка...
Додумать эту мысль молодая женщина не успела - Нира провела ладонью по глазам, смахивая невидимую паутину, и повелительно махнула рукой куда-то за снежный холм.
- Идемте в дом, там и поговорим. Вам нужно согреться, а тебе, - она пристально глянула на Вельгу, - вообще не стоит мотаться сейчас в небесах с этим лицедеем. У него ветер в голове, а тебе нужно думать за двоих.
- О чем вы, госпожа Лагма?
Лаувейя фыркнул, немного уязвленный. Ну, да, он любит ветер, любит сцену, и шутки, но это ведь не значит, что он не любит жену, и не способен быть серьезным там, где нужно!
Но ведьма не ответила, быстрым шагом направляясь обратно по ей одной видимой тропинке.
Только бросила через плечо:
- Просто Нира. И можно без церемоний, вы не в столице. Я здесь одна.
Мужчине показалось, что за резким ответом пряталась тоска. Но он промолчал, удержавшись от ехидства. Он тоже уважал тех, кто умел держать маску в любой ситуации.

***
Камин жарко пылал, искры рассыпались среди грубых камней. Нира жила в доме смотрителя маяка, покосившийся от времени, он, тем не менее, был вполне крепким.
- Дедушка погиб, - бросила она через плечо в ответ на вопрос Лаувейи, сбрасывая шубку, и щелкая зажигалкой в виде птичьего клюва. Пламя вмиг занялась так ярко, что Вельга вновь невольно подумала - "ведьма", тяжело присаживаясь у огня.
Мужчина опустился рядом, привлекая жену к себе, и расстегивая жилет- пуговицы вмиг раскалились от жара.
Хозяйка дома, оставшись в светлой блузке, и потертой юбке из мягкой замши, неторопливо возилась у стола, заваривая чай, пахло мятой, малиной, и еще чем-то, чему даже разбирающаяся в травах Вельга не знала названия.
Щенок разлегся на коврике у самого очага, не то дремал, не то делал вид, исподлобья поглядывая на гостей.
Было тихо, тепло, и на удивление уютно, как в детстве... когда всё было так просто, хорошо, и немного забавно.

***
- ...Пока не отдохнете- никаких разговоров о делах! - строго перебила Нира, когда Лаувейя попытался заговорить о корабле.
Он фыркнул, как большой кот, но промолчал, и кивнул, почему-то не было желания насмехаться и настаивать.
Вельга тоже молчала, грея руки о теплую чашку, и наслаждаясь вкусом чая. Она ощущала себя спокойной и сонной, чувствуя на плечах твердую руку мужа, и где-то на краю сознания удивляясь тому, что взрывной человек, нередко очертя голову бросавшийся в драки, не злится на уверенный тон странной девчонки.
Лаувейя сам не знал, почему не спорит. Только уважительно хмыкнул про себя - "вот ведьма", проявив редкое единодушие с женой. Они были очень разные, но уже начинали притираться, и порой, сами того не зная, думали одинаково.
- Кто ты, Нира? Что делаешь здесь, в такой глуши? - чуть погодя спросил он.
Девушка отрешенно усмехнулась.
- Живу, - вопрос о себе она предпочла не услышать.
Но Лаувейя не унимался.
- Но ведь что-то же ты умеешь делать? Ты училась в столице?
Нира хмыкнула, пожав плечами.
- Умею... я много, чего умею. В столице этому не учат, - проговорила она, и улыбнулась, - Могу спеть для вас, если сыграешь. Ты ведь умеешь играть?
Лаувейе показалось, что она говорила вовсе не о гитаре, лежащей неподалеку. Но он также сделал вид, что ничего не заметил, беря в руки инструмент, и ласково проводя по струнам.
- Разумеется. Я же актер, знаешь? - хитро ухмыльнулся он, исподлобья взглянув на девушку.
- Знаю, - просто ответила Нира, - Вижу. Ты играешь с ветром.
И прежде, чем мужчина успел еще что-то сказать, запела, негромко, словно у колыбели ребенка.

Сердце мое, огонь в очаге,
Сердце мое, искра в золе.
Костер среди льдов,
Сердце мое,
Птица над морем
Песню поет.

Поет, что за морем,
Ветер живет.
Он знает секрет,
Он огонь разожжет.
Хранитель Огня,
Сердце его,
Помнит меня,
Помнит и ждет.

Хранитель Огня,
Ветер морской.
Ему был неведом
Дом и покой.
Он пламя разжег,
И сам погасил.
Он сердце мое
Случайно убил.

Остался в костре,
Один уголек,
Остался в груди
Один уголок.
Хранитель Огня,
За морем живет.
Однажды вернется,
И вновь разожжет.

Сердце мое, огонь в очаге,
Сердце мое, искра в золе.
Костер среди льдов,
Сердце мое,
Птица над морем
Песню поет.

Она замолчала, поглядела в огонь, и вдруг встала - так резко, что Лаувейя не успел ничего произнести, едва не выронив от неожиданности гитару. Струны жалобно дзинькнули.
- Ты хорошо играл. Пойду покормлю пса, - сказала Нира, коротко свистнула, на ходу застегивая шубку, и вышла, захлопнув дверь.
Вельга смотрела ей вслед. Щенок, лежавший у камина, потянулся, понюхал воздух, и вдруг исчез. Его лай спустя минуту послышался уже на улицу.
- Странное существо... Но красивое, - задумчиво проговорила девушка.
Лаувейя молча кивнул.
- Интересно, а что они едят? Авель писал, только свежую рыбу. Где она берет ее в этих снегах?
Лаувейя только сейчас догадался, что жена говорит о щенке.
- Не знаю, - пожал он плечами, - Но Нира Лагма ведь сказала, что Море везде... наверное, он и здесь ныряет, - предположил он, и тихо добавил, раздумывая о чем-то, - Надеюсь, тут водятся только мелкие рыбешки...
Вельга поежилась, крепче прижимаясь к его плечу.
Она вдруг вспомнила Норикию, свое давно ушедшее детство, простое и беззаботное время, когда все они были вместе. И она, коротко стриженная, похожая на мальчишку, но вечно рисовавшая на щеке даму пик черной тушью, потому что хотела казаться роковой женщиной. И Лаувейю, обаятельного и хитрого лоботряса, в которого влюблялись по очереди все ее подружки. А он вечно придумывал что-то, сегодня лазил по мемориалам в поисках привидений, завтра искал пиратские клады в портовых доках, а послезавтра - убегал к матери в Оперу, и за кулисами вешал лапшу на уши хихикавшим хористкам. И Чейза Стерха, высоченного, худого, мечтавшего стать пиратом, и носившего на лбу повязку с эмблемой "Небесных Волков". Он был самым взрослым среди них, самым спокойным, и одновременно - безбашенным, их негласным капитаном, которого, конечно, никто толком ни слушался, но все же все уважали.
И маленькую, синеглазую Улу Летайю, - ей не повезло, а может наоборот, - повезло родиться в Гильдии, официально давно прощенной, но дети так жестоки к чужакам... Вельга помнила, как задирали ее соседки, обзывая красивую и замкнутую девочку "меченой ведьмой" и "отродьем Адеса". А она назло им не закрывала аметистовую капельку на лбу - знак своего Дома, оставляя челку свободными прядками, еще больше похожая с такой прической на эльфов из преданий Материнской Планеты... И их звездный ветер, мечтательный и солнечный Авель Файро, безоглядно влюбившийся в капризную Улу, вечно дрался за нее с мальчишками, ссорился с лучшими друзьями. Вельга, до этих пор считавшаяся его девушкой, первой все поняла, и тихо ушла к Лаувейе, которому, она знала, давно нравится. А Ула никак не могла смириться с поражением Гильдии, по прежнему считала себя небесной принцессой, пыталась быть властной и независимой, как другие соратники Хафеза, осужденные и изгнанные туранцами. Но в ней было мало силы хранителей Экзайлов, мало престельской крови. И даже Авель, подыгрывавший ее фантазиям, не мог объяснить ей, что Гильдии больше нет...
Все они играли, сами того не осознавая, играли в театре и в жизни, и Ула, игравшая лучше других, первой ушла со сцены, когда все они немного повзрослели. Она бросила Оперу, где училась петь у матери Лаувейи, и уехала в приграничную Академию, учиться на акустика. Вельга помнила, как Авель в один миг словно сгорел, когда гильдийка отказалась быть его женой... только он мог придумать жениться в семнадцать лет. И, бросив все, улететь в порт Сай, странное место, куда большинство выпускников не пускали семьи. Но у Авеля не было семьи, только опекун, назвавший его в честь библейского персонажа. Как еще назвать ребенка, подброшенного родителями под порог приюта?
Человек - такое существо, когда его предают, он начинает предавать других. Как говорил старый профессор из Академии, "боль куда заразнее любой инфекции". И Вельга, как специалист по ядам, как никто знала, что порой лишь они - лекарство от невыносимой пустоты в груди... смертельное лекарство. Об этом она предпочитала не думать, тихо радуясь, что Файро не додумался до такого выхода. Все же, он был не дурак, и смог справиться.
Вельга видела его полгода назад, повзрослевшего и похудевшего, похожего, и не похожего на себя. Странного, по прежнему родного, и далекого, как ветер. Он обрезал непослушный русый хвост, снял с шеи талисман, и в желто-карих глазах больше не было вызова, дикого и жаркого огня. Он всегда любил Лаувейю, ходил хвостом за их компанией, и даже серьгу носил такую же - знак ветра, знак их общего неба. Но теперь вместо знакомого, доверчивого мальчишки Вельга видела мужчину в форме далекого порта, застегнутого на все пуговицы внешне и внутренне, даже когда он по прежнему смеялся и шутил, обнимая давнюю подругу.
- Ты стала такой красавицей, Вель! Такой, как всегда хотела быть. Теперь от тебя даже наш Лаувейя не сбежит, сколько бы не строили ему глазки другие красотки, - усмехался он, подтрунивая над притворно хмурящимся другом, грозившим ему кулаком за спиной у жены, и сам же изо всех сил пытавшимся не расхохотаться.
- А ты стал настоящим мужчиной... быстрее других, - только и сказала Вельга, и Авель, в пику ее словам по мальчишески ухмыльнулся, словно говоря - ну, а ты думала, я без вас ничего из себя не представляю?
Вельга промолчала, улыбнувшись, и покачав головой. Она даже не удивилась, когда Авель познакомил их с невестой. Та была дочкой коменданта крепости, и пела в местном оркестре - Лаувейя даже хмыкнул, услышав об этом, пробормотал: "И тянет же тебя на старые грабли..."
Но Авель серьезно покачал головой:
- Она вовсе не такая. Никари - очень хорошая девушка, - сказал он.
Вельга согласно кивнула, поддерживая друга, и улыбнувшись симпатичной девушке, скромно стоящей за его плечом. Она видела, что на роскошном сопрано ее сходство с гильдийкой заканчивается - скорее, она была похожа на нее саму в юности, та же веселая улыбка, смешливые глаза и ассиметричная стрижка по моде союза авиаторов Норикии, только волосы не каштановые, а русые.
Они с Авелем казались братом и сестрой, и Вельга, сказать честно, не ощущавшая его влюбленным, все же искренне порадовалась за друга - лучше нелюбимая жена, чем умирать со скуки в полном одиночестве. Ей казалось, что так правильнее. Не всем так везет, как им с Лаувейей, да и кто знает - может лучше жить, как брат и сестра, чем вечно кипеть от страсти, выясняя отношения порой даже в небе?
И Вельга заставила замолчать червячок сомнения внутри, рассматривая большого лохматого пса, которого только сейчас заметила. Он держался поодаль от хозяина, независимо, словно и не собирается слушаться. Но не уходил далеко, внимательно поглядывая на него, и дружелюбно взмахнув хвостом, когда Вельга протянула руку, осторожно погладив лобастую голову.
Авель писал о нем - знаменитые собаки порта Сай, без которых он вряд ли смог бы исполнять свои функции. Порт Сай был последним из небесных портов, он был расположен у самой границы обжитых земель, за ним располагались земли Адеса, сожженные мощью последнего Экзайла. Война на этом завершилась, Гильдия признала поражение, именно здесь Лускиния Хафез заключил мир с туранской принцессой Милией, подписав решающий договор. Война была окончена, но смерть августы Сары, бывшей ключом, и сила Гранд Экзайла нарушили равновесие в мире, грандиозный выброс древней энергии прорвал завесу, и порт Сай стал последним рубежом у черты, за которым начиналось Незримое Море.
Никто из ученых не мог сказать, чем оно было. Просто порой прямо из воздуха появлялись огромные рыбы, похожие на черных акул. Они хватали добычу, и исчезали быстрее, чем солдаты успевали их поразить. Странные существа угрожали небесным судам, мешая торговле и путешествиям, и долгое время люди не знали, как с ними бороться. Но потом кто-то из выживших гильдийцев, родом из портов, оставшихся за пределами Незримого Моря, выдал тайну порта Аурум, Золотого Порта, как называли его в Адесе. Человек рассказал, что в Ауруме жили собаки, видящие сквозь грань Моря. Они могли нырять следом за рыбами, охотились на них, и сдерживали натиск акул. С помощью этих собак, часть из которых также выжила в войне, люди из порта Сай, расположенного ближе всех к Морю, научились защищать небо от акул.
Пес Авеля был уже немолод, и слегка прихрамывал на заднюю лапу, но по прежнему яростно сражался в Море, и весело дурачился рядом с людьми. Вельга, присевшая рядом с ним на корточки, пока парни делились последними новостями, гладила довольно ворчащего пса, который перевернулся на спину, дурашливо мотая лапами в воздухе, и не забывая при этом косить глазами по сторонам, по привычке высматривая акул. И молодая женщина подумала тогда, что они с Авелем похожи. Наверное, любой пес со временем становится похож на хозяина. Ведь собак заводят те, кому хочется быть чьей-то половинкой. Другим они просто не нужны.

***
Хлопнула входная дверь. Довольный щенок тенью скользнул на свое место, его бока округлились, на морде серебрилась мелкая чешуя, он ворчал и облизывался, смешно тер усы лапами. Нира, ничуть не покрасневшая от мороза, отряхивала от снега сапоги и растрепавшиеся волосы, челка сбилась прядками, как у Улы, и очнувшейся от воспоминаний Вольге показалось, что на лбу девушки темнеет маленькая татуировка. Но рассмотреть она не успела.
- Твоя собака - из порта Сай? - спросил Лаувейя.
Ее рука замерла. Мужчина успел заметить это, но девушка уже справилась с собой.
- Да, - кивнула она, подбрасывая дрова в очаг.
Вельга снова ощутила, как шевельнулась в груди злость, и сама себе удивилась, не найдя причины.
- Мы летим туда. К другу, на свадьбу, - зачем-то сказала она, - Его зовут Авель Файро. У него тоже есть такой пес, - добавила она, чтобы не выглядеть совсем глупой, цепко вглядываясь в лицо девушки.
И тут же устыдилась, ощутив, что зря начала этот разговор. Лайвейя сильно сжал ее руку, почти до боли, словно порядком разозлен. Нира молчала, ее губы не дрогнули, только глаза потемнели, как от невыносимой тоски.
Она грустно улыбнулась, так врачи воспринимают известие о смерти неизлечимо больного, которого они вопреки всякой логике пытались спасти. Быть может- таким пациентом был для нее Авель. Или - она сама.
- Что же... в таком случае, передай, что и я желаю ему счастья. Порт Аурум, - возможно, он помнит, там всегда были ему рады, - отрешенно сказала Нира.
И резко тряхнула головой, обернувшись к мужчине.
- Очнись, - не то себе, не то ему бросила она.
Потемневший лицом Лаувейя еще раз с явным неодобрением посмотрел на жену, и поднял глаза на хозяйку дома.
- Простите. Я внимательно слушаю вас, госпожа.
Вельга обиженно отвернулась, украдкой потирая руку. Вот как запел... с чего бы эта учтивость? Все никак не забудет столичные штучки, на которые охотно ловились тамошние дамы...
Впрочем, в голосе Лаувейи не было обычного заигрывания и шутовской бравады. Он словно повзрослел за эти несколько минут, смотрел на девушку непривычно серьезно, с уважением, и, кажется, - тщательно скрытым сопереживанием.
- Послушайте, Авель не... - начал он, но Нира перебила, кивнув на щенка.
- Я осмотрела твой корабль, пока он охотился. На "Урбанусе" треснула мачта, и вытек клавдий из резервуара в двигателе. Есть еще какие-то повреждения, которых я не заметила? - спросила она, и Лаувейя понял, лучше не бередить старые раны.
- Нет, - покачал головой он, - К счастью, это все, если не считать царапин на бортах.
Нира кивнула.
- Хорошо. Тебе повезло, - сказала она, - На маяке установлен клавдиевый генератор, не бог весть, какой, но небольшому кораблю хватит. Там же есть доски и скобы, думаю, ты сможешь поднять мачту. Инструменты я тебе дам. Переночуете меня, если пожелаете - уже завтра сможете продолжить путь.
Лаувейя на миг закрыл глаза. Уже завтра он сможет подняться в небо, ощутить, как ветер обнимает его за плечи, словно давний друг...
- Спасибо вам, госпожа Нира. Мне не хватит слов, чтобы выразить, как я вам благодарен, - в его словах не было и тени фальши, только бесконечная признательность, и искреннее тепло, когда он легко поклонился, коснувшись губами ее руки.
Девушка слегка улыбнулась, впервые, за время разговора, ее улыбка была не наигранной, нежной, и немного грустной. Но в глазах промелькнула хитринка, словно уголек подмигнул алой искоркой.
- Вот и не тратьте их на меня, капитан, - она пожала плечами, - Вы - друг моего... друга, этого довольно, чтобы я согласилась помочь. Кроме того, у меня редко нынче бывают гости. Здесь, на севере, никто не наносит визиты из вежливости, как в столичных салонах. Здесь не приживается лесть и фальшь, а правды слишком мало, чтобы хватило на всех. Чтобы все могли согреться... - она вновь улыбнулась, поднимая глаза на стоящего перед не мужчину, и коснувшись рукой рыжеватой пряди, - Ты похож на солнце, и оно тоже любит тебя, Лаувейя. Так к чему церемонии? Я рада, что в эту ночь в моем доме будет свет, - просто сказала она, и отошла к сундуку, вынимая оттуда одеяла.
- Твоей жене нужно отдохнуть. Я постелю вам у дальней стены, там тепло, и не долетают искры от огня. А ты пока пойди, посмотри, что можно сделать с кораблем. Здесь быстро темнеет, и дни намного короче ночей.
Лаувейя молча кивнул, обнял жену, прошептав ей на ухо - "она права, поспи, родная, день выдался не из легких", и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
И странное дело, Вельга не ощутила ревности или злости. Только дымное тепло, странный покой, и то, насколько она, по правде сказать, устала в этот безумный шторм.
Дома она порой не могла сомкнуть глаз, пока не примет собственноручно изготовленные капли от бессонницы, а здесь уснула, едва коснувшись головой подушки. И сквозь сон ей чудилось, ветер за окном поет старую колыбельную, которую в детстве пела ей бабушка Дора.

В небе три звездочки,
В небе луна.
Спи, моя милая,
Спи, засыпай.
Звездочки ночью
Скользнут на ладонь.
Вместо луны
Под седлом будет конь.
Белый, как облако,
Легкий, как свет.
Спи, моя милая,
Скоро рассвет.


***
Где-то вдалеке плакал ребенок - не надрывно, а скорее просто требуя внимания матери. Вельга сама не заметила, как стала тихо напевать всплывшие в памяти строки, вспомнила, как, слыша бабушкин голос, успокаивалась сама. Все пыталась разглядеть в темноте, чей же это малыш плачет. И проснулась.
Когда она открыла глаза, была уже глубокая ночь. Лаувейя, так и не раздевшись, крепко спал рядом, обнимая жену, и Вельга удивленно подняла голову, не сразу сообразив, где они находятся. Вокруг был полумрак, в очаге тихо тлели угли, освещая комнату неровными алыми отблесками. Нира сидела у очага, обнимая сонного щенка, гладила его по голове, и напевала свою песню.

Сердце мое, огонь в очаге,
Сердце мое, искра в золе.
Костер среди льдов,
Сердце мое,
Птица над морем
Песню поет...

Ее движения были механическими, а голос - отрешенным, словно мыслями она была очень далеко отсюда, даже не заметила, что гостья проснулась. И Вельга, осторожно убравшая с плеча руку мужа, села в постели, вглядываясь в полумрак. Пытаясь понять, кого ей напоминает девушка... не внешне, о нет. Скорее некой тенью в глазах, движениях, тембре голоса. В манере речи, и характере - одновременно светском и искреннем. Она во многом была из той же породы, что и Ула. Только взрослее, мягче внешне, и тверже внутри. Не задирала нос, но держалась с достоинством, словно маскируя властную натуру широко раскрытыми глазами, и смешливой улыбкой. В ней было что-то обволакивающее и вместе с тем резкое, что-то от порывистого ветра и пламени, но если Ула была похожа на капризного породистого котенка, Нира Лагма напоминала скорее детеныша сервалина, выросшего в усадьбе, но не утратившего природной силы.
И Вельга не выдержала.
- Знаешь, Нира? - негромко проговорила она, - Дома, в Норикии, я знала одну девушку. Она сочиняла истории, и прекрасно пела. Твои песни так похожи на ее сказки... Ты из Гильдии? - прямо спросила она.
Нира спокойно обернулась к ней, оставив в покое щенка. Минуту или две она молча смотрела на женщину, потом усмехнулась, с каким-то вызовом, словно по привычке защищаясь.
- Быть может. Ты тоже ненавидишь всех нас? Быть родом с небес, вместо земли, - такое страшное преступление? - нарочито спокойно поинтересовалась она, чуть склонив голову к плечу.
Вельга невольно слегка смутилась.
- Нет, не думаю, - пробормотала она, и зачем-то добавила, - Мы с Улой были подругами вообще-то... И я не считала ее плохой.
Глаза Ниры немного смягчились, усмешка погасла, уступив место ироничной улыбке.
- Ты хотела спросить о другом, верно?
- Да, - кивнула Вельга.
Она не видела причин скрывать правду, и просто попросила:
- Ты можешь погадать мне? Ты ведь умеешь, правда?
- Разумеется, - также спокойно кивнула Нира.
Она достала из карманы белые кубики, и поднесла к лицу, всматриваясь во что-то, видимое ей одной. Когда она отняла руки, Вельга неосознанно вздрогнула - ей показалось, что в глазах девушки блеснули слезы.
- Через полгода ты услышишь песню, которая никогда не прозвучит в моем доме, - сказала она.
И отвернулась к огню, не говоря больше ни слова. Вельга хотела спросить, что это значит, но муж заворочался во сне, вновь обнимая ее, и молодая женщина уснула, так же быстро, как и вечером, успев подумать "спрошу потом".
Ей снилось, что на лбу Ниры блестит аметистовая капелька, чуть крупнее, и более резко ограненная. Знак гильдийского Дома, который она прячет под глухой челкой. А быть может, это был не сон.

***
Но с утра Вельга и думать забыла о ночном разговоре. Ее разбудил муж, холодный с мороза, веселый и шумный, как ветер, он ворвался в дом, и с порога обнял сонную жену, радостно крикнув:
- "Урбанус" в полном порядке, Вель! Я все успел починить вчера, сегодня подтянул канаты, мы можем лететь хоть прямо сейчас!
- А... - Вельга спросонок не очень хорошо себя чувствовала, и плохо соображала, - Это хорошо. Только сначала позавтракаем, - сказала она, поежившись от хлынувшего в комнату воздуха.
Нира ушла чуть раньше, через окно было видно, как она стоит во дворе, а вокруг прыгает щенок, ныряя в пустоту, и возвращаясь через некоторые время с трепещущей рыбой в зубах. Часть рыбы была прожарена на очаге, на столе стояли три тарелки, прикрытые салфетками. Но Вельгу отчего-то замутило от аппетитного запаха, закружилась голова, и она поморщилась, опираясь на руку мужа.
- ...Или лучше позавтракаем на корабле. Возьмем еду с собой, я, наверное, надышалась дыма ночью. Идем на свежий воздух, хорошо?
Лайвейя кивнул. Мыслями он был уже в небе, рядом с ветром, и обрадовался, когда жена согласилась лететь. Он любил Вельгу, но привычку трудно побороть, особенно, если в ней - твои крылья, душа и свобода.

***
Когда они вышли из дому, Нира даже не обернулась. Молчи кивнула в ответ на Вельгин вопрос, можно ли взять с собой немного еды, и улыбнулась Лаувейе. По крайней мере, в ее голосе прозвучала улыбка, когда она ответила:
- Ясного неба, и вам доброго пути. До свидания.
Вот и все. Лаувейя тоже был непривычно лаконичен, коротко попрощавшись, и поблагодарив за помощь, без своих обычных нахальных шуточек. Он вообще показался удивленно поглядывающей на мужа Вельге старше и спокойнее, хотя, конечно, вряд ли человека способна изменить одна ничего не значащая встреча после шторма. Впрочем, кто знает?
Она с некоторых пор уже ничему не удивлялась.
"Урбанус" взлетел, от привычного шума клавдиевых двигателей слегка заложило уши.
- Скорость - 56 узлов, порт Сай примерно в трех с половиной тысячах миль от нас. Курс на северо-запад. Ты слышишь меня Вель? - крикнул Лайвейя, с усилием поворачивая штурвал.
Вельга, занявшая свое место навигатора, молча кивнула, машинально выставляя координаты.
Она смотрела вниз, туда, где на снежном полотне остались две точки. Щенок по прежнему носился вокруг, уже больше дурачился, чем охотился. Девушка стояла неподвижно, как статуя, глядя вверх. С такого расстояния Вельга не могла рассмотреть ее лицо, но неким шестым чувством ощутила, Нира снова напевает что-то. Что-то непривычное, совсем другое... словно ее собственную песню.
Но зачем петь колыбельную, если в доме нет ребенка? Кому она поет теперь?
- Неужели...?
Вельга вскрикнула от удивления, ветер ревниво заткнул ей рот, не позволив Лаувейе услышать.
Но женщина больше не сомневалась. Она улыбнулась, взглянув на мужа, и тихо поднялась со своего места, осторожно ступая по скользкой палубе.

***
Он стоял у штурвала на носу корабля, рассветное солнце золотило рыжеватые волосы, играя в отросших прядях. Вельга неслышно подошла поближе, обнимая со спины, и положила подбородок на его плечо.
- Красиво, правда?
- Очень, - Лаувейя обернулся, целуя жену в щеку, и щурясь от солнца, как большой и хитрый кот.
Она улыбнулась, и фыркнула, уколовшись о щетину. Взглянула на солнце, и сказала, закрыв глаза.
- А знаешь? Я жду ребенка.
Она сказала это почти неслышно, но Лаувейя замер, чуть не выпустив из рук штурвал. Он молчал так долго, что Вельга забеспокоилась - рад ли он?
А он и сам не знал, рад, или огорчен. Нет, точно не огорчен. И не рад. Просто... этому чувству не было названия. Чувство была неожиданным, непривычным, очень странным, и каким-то... правильным? Да, именно так.
- Вель... родная моя, - хрипло выдохнул Лайвейя, крепко обнимая жену, так, что она слабо вскрикнула.
Мужчина ослабил объятия, но не мог почему-то разжать руки. Он ощутил, что они с Вельгой - семья. И это больше, чем любовь. Больше, чем ветер. Больше целого неба.
Вельга была мудрее. Она давно ощущала это, и первой вспомнила о парусах.
- Лаувейя, мы собьемся с курса... я так не хочу тебя отпускать, но мне нужно быть на своем месте, - терпеливо улыбнулась она, ласково высвобождаясь из его объятий.
Но муж не разжал руки. Он глядел вдаль, поверх ее головы, напряженно думая о чем-то. Вспоминая уставшие глаза Ниры, в которых за смехом застыла тоска, и ее тихий голос, когда она пела свою песню. В глубине души Лаувейя считал себя тем еще раздолбаем, несмотря на то, что побил бы любого, кто назовет его так. Но сейчас он сам ощущал в себе что-то... новое. Пока не совсем понятное, и не самое приятное, но необходимое. Осознание.
- Я люблю Авеля. Он мне как брат. Но сейчас не хочу его видеть. Просто не могу, - невесело, но твердо сказал он, не отпуская жену.
Вельга удивленно взглянула на него.
- Не волнуйся так за меня, - с улыбкой сказала она, погладив мужа по руке, - Я пока что хорошо себя чувствую, мне не повредит одно путешествие, поверь. Я понимаю, он важен тебе не меньше, чем я.
Лайвейя покачал головой.
- Дело не в тебе, Вель. Я люблю вас обоих, но то, что он делает... то, что делал я сам. Я ничуть не лучше него, наоборот, я всегда считал, что из нас двоих в нем куда больше чести. Но сейчас чувствую, что дам по морде, если мы встретимся. За то, что... да я сам не знаю! Просто - так нельзя.
"А как можно? Кто скажет... Кто из нас больше дурак?" - грустно усмехнулся он про себя.
Вельга непонимающе взглянула на мужа.
- Что ты хочешь сказать?
Лайвейя глубоко вздохнул, и твердо сказал:
- Мы не летим в порт Сай. Вернемся в Норикию. Бабушка Дора приютит нас на первое время, потом подумаем, чем займемся. Тебе нельзя сейчас быть в небе, по крайней мере - до того, как ребенок не родится. Да и вообще... - он поцеловал жену в висок, и улыбнулся, сам удивляясь своим словам:
- Кроме неба у нас должен быть дом. Потому, что небо принадлежит всем. А я хочу свой мир. Только для нас.
- Да.
Вельга улыбнулась, и закрыла глаза. Ветер дул ей в лицо, но она больше не ревновала к нему Лаувейю. Ветер был свободен, ветер был далек, у ветра был весь мир. А у нее был Лаувейя, и у Лаувейи была она. Это было больше, чем есть у ветра.
Больше, чем можно мечтать. Этого довольно, чтобы просто жить. В небе, и на земле.

@музыка: Ария - "Штиль"

@темы: чужие сны, иероглифы на рисовой бумаге, волчьи сказки

---

Еще ведьминское

Когда-то, в школе, у нас был конкурс средневековой стилизации. Не знаю, насколько она у меня тогда вышла правильной, но это одно из тех, что я хочу сохранить. Потому что оно - не сказочно. А честно. Как обычно и бывает.

А кто вы в царстве кошачьих?

Плавило небо солнце,
Над темной, застывшей чащей.
Ты знала - он не вернется,
Голос звенел уставший.

Над полем, над льдом залива,
Трещало в камине пламя.
И реяло у обрыва
Синим обрывком знамя.

К тебе приходила дева,
Рыдала надрывно-глухо.
Ей отвечала ведьма
Тихо шепча на ухо.

"Смиритесь, моя голубка.
Умер ваш бедный рыцарь".
А в клетке кричала жутко,
Билась о прутья птица.

Ведьма, поступив очи,
Провожала до двери деву.
Время клонилось к ночи,
Солнце за морем село.

Ты улыбалась странно,
Глядя ей вслед - волком.
...Он был в том бою ранен,
Конь рухнул под ним мертвый.

Он девы шептал имя,
А ведьма лечила раны.
Ей птицей поет ныне,
Она его не узнала.

Она поутру в церкви
Идет за другого замуж.
...У тебя живет в клетке птица.
Для ведьмы и то - немало.

@музыка: David Arnold and Michael Price – Irene's Theme

@настроение: ---

@темы: волчьи сказки, © Рей-сан, ...какая рифма?!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фест

Даже если все считают, что взрослого автора никто не обыграет, я всё равно участвую.) Написано в дороге на Пелдожи, вернусь, отвечу на сообщения, с планшета неудобно.
Из Рыжей серии. Знаю, что как- будто недописано, но дальше не могу. Пусть так.

Бледно-серое небо.
Заметает поземка хвостом.
На обочине- двое.
Мальчишка, и рыжий пес.

Им - оберегом,
Грезы - каждому о своем.
Одному - о покое.
Второму - найти ее.

А дорога - лед,
Прямая, как чистый лист.
И каждый водитель знает-
Нынче нельзя спешить.

В ноябре -
Кого-нибудь занесет.
Но они
Смогут свой дом найти.

Пять утра.
Автобусы - в первый рейс.
У дороги -
Двое чего- то ждут.

"Мне пора..."
Дальнобойщик притормозит.
"Ох, спасибо...
А ты-то куда, друг?!"

"Да пускай- места сейчас полно".
Я один - напарник вчера простыл.
- Тебе до города?
- Всё равно.
- А ему?
- Ну... где гавкнет-там и останови.

Ели - в ряд,
Белым - полосы за окном.
Скоро полночь,
Скоро - декабрь.
- Ну, счастливо.
Дальше дойду пешком.
- Гав!
- Ага, и тебе пока!

- Эй, постой! Парень, да погоди!
На столбе-
Стой, погляди вперед!
"Рыжий пес. Заблудился,
Сбежал в пути.
Адрес - снизу.
Хозяйка безумно ждет.

- Ну, идем...
Счастливым хоть ты стань.
Фонари
Светлее под Рождество.
А метро
Не ходит в такую рань.
Новостройка,
Утро
И в дверь звонок.

...Она очнется - вновь задумалась
О своем.
Уже рассвет?
Кофе,
Лохматый вид.
"Ну, кого вот там черт принес?"
- Боги, Рыжий мой...
- Боже... так это ты?

- Я...
Ну что тут еще сказать?
Переехала,
Всё хорошо.
Жива.
Научилась
О счастье друзьям врать.
Чтоб, скучая, не умереть
Вот - завела пса.

@музыка: Ария - "Штиль"

@настроение: дорожное

@темы: волчьи сказки, © Рей-сан, ...какая рифма?!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Телефонное

Вся текущая жизнь в вечернем диалоге с начальником склада:

" - У меня еще свидание не началось, а меня уже затр... в смысле - я с утра уже как... с утра. С этим фестивалем".
- Угу. Я Тине говорил, мы с этими предрождественскими мероприятиями точно все тут или свихнемся или сопьемся".
(с) я и Саша

А больше и сказать нечего. За час нужно сообразить костюм в стиле Барбери, и... опять туда. На сцену, в смысле. Что-то замечаю, что нынче все - как в театре. Что личная жизнь, что работа, что вообще жизнь. Ну, и черт с ней. Не привыкать.
P.S. Дома буду (постучать по дереву и начальству по голове) в понедельник. Тогда же будет студия, выложу дописанное по мобу (3 заявки), и вообще - возможность выдохнуть и выспаться. Надеюсь.

Все сильно срочное - вконтакт, пожалуйста. Я всегда онлайн с планшета, и периодически заглядываю в сообщения.
Фест на форуме модерирует Кадзу! В смысле, его пинайте. Если кто рискнет...

@темы: посторонним в... мимо, кошачья жизнь

---

Чешир

Я немного занята, поэтому - о чем хотела, уже завтра.) А пока...

Вопрос: С Днем Ангела Чешира?))

1. Поздравляю!		6	(46.15%)
2. *обнять*		7	(53.85%)
3. *пройти мимо*		0	(0%)
Всего:		13

@темы: кошачья жизнь

---

Для Кассандра Мэй, имя - Вранка Дымская

Так вышло, что моб я начала исполнять с конца.) ЭТО мы сочинили на пару с Цианом, ибо у меня такая трава не растет, а у него цветет и колосится.))
P.S. Надеюсь, заказчица нас не убьет... сама знаешь, за какие намеки.)

- Вот черт... да где ж ее разглядишь в таком-то бедламе?!
Тяжелая дверь захлопнулась, он остановился на стертом тысячами сапог пороге, пытаясь отдышаться, и вглядываясь в прокуренный полумрак кабака. От дыма, туманной пеленой повисшего в воздухе, резало в глазах, тусклый колеблющийся свет, который давали оплывшие сальные свечи, не позволял разглядеть в колыхавшемся болоте из спин и голов, где тут та самая... да как же ее там?!
- Эй, уважаемые... того... это самое...

ну, как-то так...)) 18+

Ворона тута, спрашиваю? - собравшись с мыслями, несмело прикрикнул он, пытаясь казаться наглым, словно сам господин наместник.
И невольно втянул бритую голову в овечий воротник, когда полупьяная, хохочущая толпа, состоящая из наемников, загулявших крестьян, непотребных девиц, да бродячих менестрелей разом примолкла, и десяток - другой прямо сказать - разбойничьих рож обернулось к нему. Кое-кто, не теряя времени даром, и на глазок оценив добротную шубу, а также толщину мошны непривычного в этих краях купца, потянулась к заткнутым за пояс ножам, неубедительно скаля гнилые зубы в приветливых ухмылках. Получалось криво, в прямом и переносном смысле.
- А чегой-то тебе от нее надобно, а? - вылез вперед самый нахальный, вероятно - потому, что терять ему было нечего - ни ушей, ни носа у этого вояки давно не наблюдалось. Да и в мозгах с рождения явно был порядочный недостаток.
- Чего надо, а, купечик?! Небось, снасильничать честную девицу задумал, да, кобель старый?
Такого откровенного и незамутненного хамства потомок некогда славного рода Кобаньских конечно же стерпеть не мог. И пускай последний отпрыск напоминал скорее жирного борова, чем поджарого дикого кабана, изображенного на потертом гербе, который престарелая матушка каждое воскресенье заботливо очищала от пыли, что-то в крови Ксаверия всколыхнулось шляхетской гордостью.
- Ну, пасть то закрой, разбойная морда! Не на того брехать вздумал, зенки разуй, не с мужиком говоришь! Честная девица... скажи еще, ясновельможная панна. Ворона ваша где, отвечай немедля?! - рявкнул он, порадовавшись, что пара слуг, наконец-то определивших коней в сарай, с грохотом хлопнули дверью, и прикрыли хозяина, рывком выхватывая сабли.
- Врана имя мое... вороны же каркают ныне над ухом, наслаждаться мешая дарами шальных виноградин.
Ленивый бархатный голос, несмотря на то, что звучал тихо, как ночной ветерок, странным образом перекрыл гвалт. Тем временем, слуги тупо смотрели то на рукояти сабель, зажатые в кулаках, то на лезвия, оставшиеся в ножнах. Наконец, один из них сплюнул на пол, в короткой фразе выразив свое отношение как к хозяину лично, так и к ситуации в целом, в которую тот всех втравил.
- Пся крев... Кобздец.
- Говорила мне моя Марыська, лучше конюхом в монастырь пойти, чем у этого дурака спину ломать... - отрешенно кивнул второй, пятясь назад.
Хлопнувшая через несколько секунд дверь возвестила, что женская мудрость в очередной раз возобладала над мужской храбростью.

***
Впрочем, как следует из известной поговорки - дуракам везет. Повезло и достопочтенному Ксаверию - убивать его отчего-то передумали, да и вообще - забыли, отмахнувшись, словно от жужжащего над ухом комара. Так невежливо, что гордый купец похолодел от обиды. А может, просто обдало ветерком мокрые штаны...
Ее он заметил сразу - Ворона сидела поодаль от остальных, в кресле, прикрытом медвежьей шкурой, пристально глядя в пламя очага, и потягивая вино из серебряного, вероятно - своего личного кубка. Столы вокруг нее пустовали, словно очерчивая священный круг. Стало понятно, почему ее зовут вороной - черное платье на шнуровке с причудливо изорванным подолом и впрямь напоминало растрепанные перья, такие же перья топорщились на голове, словно длинные локоны подравнивал пьяный до изумления цирюльник. Садовыми ножницами. Причем - тупыми.
Образ дополняли высокие сапоги без каблуков и длинные кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Купец проследил взглядом путь амулетов на шее, подчеркивающих впечатляющее декольте, отметил длину подола, спереди едва прикрывающего все самое важное, похотливо хмыкнул... и вздрогнул, заметив длинные черные когти, которыми Ворона ласково поглаживала мурчащего на коленях рыжего котенка. Еще штук пять копошились в корзинке у ее ног, там же лежала пушистая дымчатая кошка, довольно щурясь, и поглядывая вверх, словно на родную сестру.
Купец хрипло выдохнул в бороду, незаметно перекрестившись, и рукавом утирая пот со лба.
- Ведьма...
- Госпожа ведьма, - не оборачиваясь, бросила та.
- Вот гадин... то есть - я догадался.
Ворона язвительно фыркнула.
- Да? То-то я думала - чем так воняет?
Вокруг заржали. Ксаверий покраснел, потом побледнел, набрал в грудь побольше воздуха, и... махнул рукой. Спорить с ведьмой - себе дороже, да и дело не ждет.
- Ну, того... пошутили и хватит. Я вообще-то по делу к теб... к вам... Госпожа Врана.
- Слушаю.
Ведьма, наконец-то, соизволила обернуться, и Ксаверий понял, что Ворона, которой в деревнях пугают детей, совсем еще молодая женщина, лет двадцать шесть, не более (хотя кто ее там знает? Может пару лет... десятков... или сотен можно накинуть). Зеленоглазая, с насмешливым, проницательным взглядом, чистым лицом, и красиво изогнутыми яркими губами. Вообще, красивая женщина... даже длинный нос, напоминающий птичий клюв, ее не так уж и портил.
- Дык... это... - купец отчего-то растерялся, помял в руках шапку, - Говорят, у вас окромя колдунства и люди имеются... слуги верные стало быть. Мне б они на денек для благого дела надобны...
- Врут, - спокойно перебила та.
Ксаверий совсем стушевался.
- Почему? - глупо переспросил он.
Ведьма снова фыркнула, ехидно, но невесело.
- Да потому, что люди вообще врут. Все. Даже я. И ты врешь, - жестко отрезала она, и неслышно вздохнула, залпом допивая вино, - А верным мне только пес мой был. И того отравили свиньи вроде тебя, царство им небесное... уж не знаю, пускают ли туда, коли кишки заживо морским узлом завязаны.
- Матка Боска...
Ксаверий снова перекрестился. А заодно понял, что штаны уже не спасти. Тут самому б живым остаться...
Но воспоминание о прелестях Майи пересилило страх - кровь отлила от головы, приливая на метр пониже.
- Ну, дак вы и сама того... колдунствовать обучены, значитца, справитесь. Мне б того... зазнобу спасти надобно. За нелюбимого замуж ейный отец ее выдает, уж с неделю, как плачет, бедная, в своей спаленке день и ночь... А отец у ней уж такой козел упрямый, ни уговоров не слушает, ни золота не берет, одно твердит - как сказал, так и будет, пойдет Майя за названного жениха!
- Вот как? И вы с ним до сих пор между собой общий язык не нашли? Странно... два козла, могли б договориться, - ведьма поморщилась, не то брезгливо, не то удивленно, и резко тряхнула головой, - Про зазнобу людям врать будешь. Скажи еще, - под венец вести ее собрался, заместо того жениха... Будто не знаю я, что долг он тебе не отдал, вот и хочешь дочку попортить в отместку, да сам заодно с девчонкой позабавиться.
Ксаверий снова вспотел.
"Проклятущая ведьма... и откуда ей все ведомо, в этом то медвежьем углу?!"
Но злость и страх придали сил, словно плохое, и крепкое вино.
- А вам, госпожа Врана, какая печаль? Вы ж наемница, уж простите за откровенность. Золота не пожалею, сотню плачу. А чего с той девицей хочу сделать, вам не все ли равно? Неужто пожалели? - откуда и ехидство взялось...
Впрочем, на ведьму его речь не произвела ни малейшего впечатления.
- Мне-то? - равнодушно пожала она плечами, - Мне все равно. Кто силен, тот не вызовет жалости, а кто слаб, и не стоит. Да вот как я в дом ее пройду, ты подумал? Или много у вас таких, как я, что за местную сойду?
"Да не приведи Господи нам таких..." - купец только сейчас заметил, что пояс ведьмы - вовсе и не пояс, а тонкий хлыст, обернутый вокруг талии.
- Ну... нянькой к ней наймитесь, что ли... - ведьма молчала, но по ее взгляду, и вновь грянувшему хохоту, Ксаверий сам понял, какую глупость ляпнул, - Или вон так просто пройдите... кто вас остановит то, чай не для красы, а для боя у вас это? - кивнул он на ее пояс.
- Это? - ведьма тихо рассмеялась, неуловимо облизнулась, в глазах промелькнул загадочный огонек, от которого у купца ослабли колени, - Это для удовольствия... а сражаться слабой женщине ваш Бог не велел, - притворно покачала головой она. И снова фыркнула, - Ладно, придумаю чего-нибудь, не трясись, как заяц. Задаток дай... впрочем, ребята, как погляжу, сами взяли? - усмехнулась она, отбрасывая от лица волосы.
Давешний разбойник согласны гыгыкнул, показывая всем срезанную мошну.
- Эй... эй ты, положь на место, мерзавец!!! - купец аж подпрыгнул от возмущения, но разбойники вокруг только ржали, какая-то расхристанная девица показала Ксаверию кукиш, пробуя на зуб монетку, полученную за свои услуги.
У купца сердце зашлось от возмущения.
"Этим шлюхам платить... моими деньгами!!!"
Ведьма молча улыбалась, поглаживая котенка за ухом.
- Завтра, на закате, у старой мельницы. Принесешь столько же, - наконец коротко заключила она, и отвернулась, - А пока - сгинь.
Всю дорогу до дома купец нервно дергал повод, и напряженно думал:
"Обманет, гадина черная, или нет?"
Лошадка недовольно вскидывала голову, ветер шумел в осинах, подмерзшие штаны кололись, Кобаньский тихо бесился.
Ответа не было.

***
Ведьма не обманула. Солнце только-только коснулось горизонта, как разномастный разбойничий табор с шумом и свистом подъехал к покосившейся мельнице. В телеге, на сене, дергался большой и крепкий мешок с заботливо прорезанными дырочками, горловина была стянута веревкой.
Сама Ворона выглядела довольной, как кошка, сидя в седле своей серой кобылки, и мечтательно поглядывая на добычу, явно предвкушала щедрую награду.
- Ну, как - поймали птичку? - нетерпеливо крикнул купец, торопливо спешиваясь.
Ведьма кивнула, иронично усмехнувшись свысока.
- Разумеется. Но, так уж вышло, что добыча оказалась не совсем одетой в момент похищения... первая брачная ночь, юная невеста волнуется, сами понимаете, достопочтенный Ксаверий. Несколько неподходящий был момент, чтобы искать, чем прикрыть срам при нашем появлении.
- А так даже лучше... ну, показывайте! - Ксаверий похотливо ухмыльнулся, впившись глазами в мешок, который развязывали два рябых головореза.
Оттуда показалась светлая кудрявая макушка, потом щека, обнаженное плечо... а потом сильная рука сходу заехала ближайшему разбойнику в глаз, выдернула изо рта кляп, и над опушкой разнеслась забористая нецензурная речь. Мужским голосом.
- Это кто... что такое?! - опешивший купец отшатнулся, и едва не упал.
Мешок, дополнительно стянутый на поясе, ответил еще более неприличными эпитетами и жестами, тщетно пытаясь подняться на ноги. Но Ксаверий и без того узнал в нем нового начальника пограничной стражи, за которого, собственно, и собирался выдать Майю злостный должник. Молодой мужчина, командированный из столицы, помимо приличного состояния и приятной внешности, имел неплохие карьерные перспективы, говорили, что его доблесть однажды оценит и король, наделив титулом. Именно поэтому старый хитрец так суетился, навязывая ему свою красавицу-дочку, которая, в отличие от своих подружек, увы, тайно любила вовсе не красивого чужеземца, а сына местного кузнеца...
- Жених, - ведьма безмятежно улыбалась, - Увы, он так защищал невесту, что подойти к ней не было никакой возможности. Он и сам бы живым не сдался, если бы не одно заклинание... впрочем, профессиональные секреты, думаю, вам совсем неинтересны.
- Я вижу, что жених! - от крика купца белка едва не свалилась с дерева, подавившись орехом, - Какого черта ты его сюда притащила?! На кой мне жених, скажи на милость?! Я тебе что - баба? Чтобы мне жених был нужен. У нас тут что, придворные нравы, чтобы с мужиками... жениться?! - продолжал буйствовать он, перемежая речь такими выражениями, что даже мешок примолк, впечатлившись провинциальным мастерством.
- Уймись, дитя природы... - ведьма поморщилась, с трудом сдерживая испуганную кобылу, - Признаю, контракт исполнен не вполне точно, посему - вторую часть платы можешь оставить себе... если найдешь, кто пять минут назад свистнул ее у тебя из седельной сумки. Твой должник дома, слуги разбежались, ничего не помешает тебе потребовать с него свое золото. Если, конечно, ребята оставили в сундуках хоть монетку. Майя тоже дома. Впрочем, я случайно задела ее одним заклятием... увы, порой я такая неловкая. В общем, теперь у любого, кто вздумает взять ее силой, мигом пропадет все желание. Вместе с возможностью. Навсегда. Поэтому, если по прежнему хочешь заполучить ее, вначале придется сделать так, чтобы девушка и впрямь тебя полюбила... хотя, - ведьма скептически оглядела лысого толстяка, - В этом даже моя магия бессильна.
- Ах ты... бл... хмм... гад... - белого, как полотно, Ксаверия, от ее логики, казалось, сейчас хватит удар, - Вот ты ж с... ну... а зачем ты этого-то похитила?! - наконец ляпнул он, просто так, чтобы хоть что-нибудь ответить.
Ведьма лишь улыбнулась, коснувшись губ кончиками пальцев, ответила невпопад.
- У меня когда-то был белый пес... я так его любила.
- Ведьма!!! - шок Ксаверия немного прошел, и вылился в крику, исходящем из глубины души.
Ворона спокойно кивнула, доставая из-за корсажа потертую бумагу с печатью.
- Дипломированная. Вот, можете прочесть... адептка Вранка Дымская, кафедра ментальной магии, окончена с отличием... получен ранг магистра в... ну, год вам не стоит видеть, это моя маленькая женская тайна. По идее, можете пожаловаться в Ковен, но боюсь, там все давно махнули на меня рукой. Видите ли, я была замужем за архимагом, при разводе мы немного повздорили, несколько советников попали под горячую руку, и теперь все жалобы рассматриваются около ста лет... выжившие - ужасные бюрократы, увы...
Договорить она не успела - Ксаверий Кобаньский, не выдержав свалившихся на него впечатлений, икнул, и сполз в обморок прямо под ноги своего мерина. Освободившийся из мешка мужчина задумчиво посмотрел на него, потом на ведьму, мысленно сравнил ее с пугливой скромной блондиночкой, по воле случая ставшей его невестой, и вдруг усмехнулся краем губ, смело шагнув к серой лошади, и придерживая повод.
- Позвольте спросить, госпожа ведьма... вы действительно любите... хм... собак?

@музыка: Канцлер Ги – "Судьба моя"

@настроение: такое вот.))

@темы: иероглифы на рисовой бумаге, волчьи сказки, © Рей-сан

---

Сказочный флешмоб.))

Итак, с вас - сочиненное вами имя, с меня - описание персонажа, которому это имя могло бы принадлежать.
Ограничение - не больше одного имени с человека, просто не потяну.
И, усовершенствуя... чтобы личность заказчика не влияла на сюжет - пишете не от логина, а от Гостя, хорошо?))

03.11.2013 в 18:05

Пишет  Lerinike Taiho:

Именной фмоб: для Саломея Аолье
Сайфо Неру

Она достала из нагрудного кармана пленку удостоверения.

На нее посмотрели недоверчиво. Не поверили. Ну да, как еще выглядит боец специального космического подразделения? Конечно, это либо красавец мужчина с квадратной челюстью, тонким носом, светлыми волосами и ясными глазами в которых светит ум и смелость – привет сериалам, или же коренастый тип покрытый уродливыми шрамами, обязательно недружелюбный, с холодным и жестоким взглядом – привет пропаганде. Но, конечно же, это никак не может быть молодая невысокая женщина с короткими рыжими волосами небольшими колечками охватывающими голову и зелеными веселыми глазами. Нет, конечно нет! Даже если у нее за спиной два подавленных мятежа в дальних системах. Нет, конечно же нет.

Она выдернула свое удостоверение у толстячка.

- Мне нужен Кир Ринку.

- Мэм, не знаю никако..

Она посмотрела ему в самые глаза, и дальше, как учили в Академии. И там среди мечущихся испуганных мыслей Сайфо нашла то, что ей было нужно. Теперь мысленно потянуться и заблокировать. Ну все, теперь ты мне не сможешь соврать. Главное потом не забыть снять. Конечно, будь ее воля, она у всех людей эту функцию заблокировала бы, мир сразу стал бы, если не чище, то честнее. А тут, если не снять сразу же пойдут жалобы на превышение полномочий..

- Мне нужен Кир Ринку. Где я могу его найти?

- Он у меня, - толстяк дернулся, округлившимися от ужаса глазами посмотрел на девушку, и тут же, испугавшись и побледнев, зажал себе рот руками, но слова все равно прорывались. Умолчать – тоже нельзя. – Он.. в.. шкафу… прячется..

- Благодарю Вас за содействие, - Сайфо ласково улыбнулась ему. Мужичок опустился на пол и всхлипывая сжался в углу. Да, это страшно бывает и неприятно. Да только детям не неприятно? А потерявших их родителям?

В жалкой квартирке оказался всего один шкаф. Кир, скорее всего слышал, разговор в прихожей, но пока не высовывался. Она остановилась на пороге и мысленно потянулась к шкафу. Испуган, хорошо..

- Выходи, Кир!

Молчание.

- Кир, я знаю, что ты здесь. Выходи, если будешь сопротивляться, то послаблений не получишь..

- Зато я удовлетворение получу, размазывая твои мозги по стенке!

Ах, так значит? Она усмехнулась. Хорошо, это даже лучше, чем просто задержание. Она нашарила нужную точку в его сознании и откинулась за дверь. Кир с ревом вылетел из шкафа, без разбору паля вокруг себя из бластера. Вбежал толстяк.

- Я не нарочно, Кир, я.. Ох.. – и тут же упал прошитый синим лучом.

Она подождала, пока кончится заряд, и вылетела из-за угла. Теперь можно, сопротивление при аресте, счетчик это уловил и ей теперь ничего не сделают. После короткой борьбы, уложить его на живот на пол, заломить руки за спину, и попытаться впихнуть ему в рот те самые конфетки, которыми они пичкали товар. Кир понял, что именно она хочет. Сжал зубы, забился, потом замотал головой и зло замычал.

- Не хочешь, да.. А дети хотели? Дети, которых ты отлавливал и продавал богатеям, тварь паршивая? - Она зажала ему нос, и когда он резко вздохнул засунула туда ампулу, ударила по челюсти, раскалывая стекло..

Он извивался, выгибался в судорогах, кричал, умолял и плакал, бился с пеной у рта. Она стояла и курила у окна. Потом еще зафиксировать смерть в бланке и отвезти в участок. А последствий – никаких. Ну сердце не выдержало, с кем не бывает. Ей не было жалко его – жалко это у пчелки в попке – от этого помогало то, что она насмотрелась с этим делом. Красть по городу мальчиков и девочек и продавать их богатым извращенцам вместе с препаратом вызывающим долгую агонию. Она помотала головой. Ну хотя бы сейчас все.. Но сколько еще подобной мрази кругом, те же покупатели до которых не доберешься.. Сигарета была потушена о подоконник и полетела на пол, и без того грязный.

А через час Кир затих.

06.11.2013 в 02:58

Пишет  MOZDb:

ФМ Аглая Дымска
Для  Саломея Аолье
Что я могу сказать о ней?
Я вижу молодую девушку, лет 23-25. Невысокая, цвет волос… медно-рыжий или каштановый, молочный шоколад. Глаза серые, серо-голубые, серо-зеленые, не яркие, но…эм…в них всегда светится улыбка и доброжелательность. Тело слегка полноватое, но ей идет. Любит платья из легких тканей, каблук, яркий макияж с упором на губы. Общительная и компанейская. Но работать любит одна. Энергии через край, везде успевает, на хорошем счету на работе, но ее не повышают. Потому что она не добивается и не настаивает, а начальству и так нормально. Типа платить меньшую зарплату за ту же работу – ну и пусть сидит, раз не требует ничего. Хотя нет, навряд ли… скорее так. Достаточно импульсивная, эмоциональная, ее устраивает должность, зарплата, руководство не лезет, пока свою работу выполняет. Аглая за рамки не выходит и делает только свое. Ну, только если сама чего-то не захочет. Тогда может прийти к начальству в кабинет и почти потребовать работу. Девушка исполнительная и ответственная, если берет дело, то доводит до конца. Вот тут можно и сказать, что за подобные дела дополнительной платы не требует, ибо ей в радость, да и руководство так охотнее соглашается. Ужиться с ней трудновато, но возможно. Кто-то терпеливый в меру спокойный. Или мягкий и домашний.
Может быть второй, более наигранный вариант. Что-то аристократическое. Допустим где-то моего возраста, длинные темные волосы, которые забирает в высокие элегантные прически. Пожалуй не из нашего времени либо реально, либо в душе. Строгий, деловой стиль в одежде. Приятная, образованная, слегка язвительная, где это уместно. Расчетливая, логичная. Ей муж может вообще и не нужен.

Спасибо, что ты есть, Черный лебедь

Прекрасный образ - совершенство. Глубокие непроницаемые глаза, королевская осанка и гордая поступь. Но самое выразительное в ее внешности - улыбка. Я даже не знаю, кто бы еще смог так же отражать все свои чувства простым движением уголков губ. Мягкая, уютная, нежная, с ней всегда тепло и спокойно. Но при этом она остается властительницей, а я просто воин перед королевой. Но нет, она не страдает гордыней. Лишь знает что стоит ее честь и достоинство. Смелая, как львица, и спокойная, как гладь озера, она выдерживает любую конкуренцию. Но никогда не позволит, чтобы выбрали ее, а не она.

Пройти тест

@музыка: Бергтора – "Кузнец"

@настроение: странное

@темы: бамбуковый телескоп, бамуковая эстафета, кошачья жизнь