Коллективно-аффективное творчество

Этой сказке нужна бета, но она мне дорога до сих пор, и не хочу удалять. В соавторстве.
Авторы - Лора, Кадзу.
Соавторы и идея - мартини и коньяк Лио, Фаэлрис.
Санкт-Петербург, РИ "Мир Скорпиона", 12.04.2012 г.
Изнасилованные использованные сказки: "Золушка", "Красная Шапочка", "12 месяцев", "Дикие лебеди" и собственные герои, которых мы тоже сильно поимели.
P.S. Да, мы курили. Да, траву. Нет, свою, волшебную. Да, мы психи. Нет, нам пофиг. Вы читали и тоже сошли с ума? Сочувствуем.
Спасибо, что прочитали))))
P.P.S. Не бечено, местами криво и в целом странно. А что вы хотели от четырех пьяных магов?

Медь, лазурь и серебро
...Три оттенка всех чудес. И быть может - ведьмы лгут, но не лгут костры небес.
"На закате в зимний лес злой отец послал дитя", - и пусть в жизни все не так, мои сказки - для тебя. В них ни капельки вранья про подснежники и март. Нет, по правде, говорят, было все совсем не так - а откуда знать дано, ты не спрашивай меня, - девочка моя, поверь, что глаза мои таят рано видеть, нынче час темный, поздний и глухой. Мне лишь ночь бы пережить, завтра я вернусь домой, и хозяину, меня приютившему в метель, за добро я заплачу, сказкой для его детей...

Вам еще не страшно?))

...Так говорила ведьма, явившись на княжий двор, и был ее плащ черным, из шкуры лесных волков.
И в своем лживом сердце старый смутился князь - на миг показалось, в окна звери из тьмы глядят.

- ...Много веков назад жил среди этих мест князь, может предок ваш, а быть может и нет. Его не любил народ и даже родная дочь, ибо лишь только зло, обиды и боль он приносил всем, кто несчастье имел подле него жить, молясь о благом дне, когда ваш снятый блудницей с креста Бог, устав от лживых святош покарает его. Был он труслив и глуп, будто слепой баран, охотился лишь на птиц, не смея к волкам приблизиться и ружье выскальзывало из рук, - хрупкие крылья птиц для своры его сук сломать было проще, чем затравить тех, кто был рожден вольным, без глупого сердца. И убивал смеясь, кровью из рваных ран будто вином крепким в битве был пьян.

...Так начиналась сказка и маленькая княжна глядела на ведьму, тщетно стараясь понять - отчего ей как будто знаком запах ее волос? Была в нем свежесть лесных трав и что-то еще. И князь, поджимая губы, молчал и глядел в окно:
- Ведьма совсем девчонка, бояться чего ее... Дочка покорна мне, как прежде была жена - бред этой безбожной твари ее не сведет с ума.

...Давно среди этих мест не видали волков, и подлый старик за что-то решил наказать дочь. Велел ей пойти в лес, и до утра одной там ночевать, да утром ему принести цветов. Не смела ему перечить маленькая княжна, на кухне взяла корзинку, с поклоном ушла:
- Волки убьют быстро, зубы их - как ножи. Все лучше, чем ежедневно слуги вновь будут бить.
Так она рассудила, волчий вой услыхав вдали. И шла не глядя, не замечая усталости и тоски. Но за каждым шагом неотрывно теперь следили из чащи мрачной пылающие зрачки. И вдруг все стихло, исчезло, как не бывало, - лишь перед ней неслышно ступил одинокой зверь. Был он силен и молод, гордо глаза сияли:
- Князь, не иначе, волчий... Красивая смерть.
Не было сил бояться, когда он шагнул ближе, и под рукой смялся пепельно-черный мех:
- Ну и пускай... Хватит. Долго не мучил лишь бы. Это не так страшно, и не на мне грех.
Но видимо зверь иную прежде взял жизнь, - лишь обошел кругом, головы не склоня вниз. Оскалился-улыбнулся, хрипло рыча - и услыхала голос чей-то в уме княжна.
- Знаю, зачем ныне пришла ты в мой лес. На смерть посылал сына прежде к нам твой отец. Ждал он, что дерзкий мальчик умрет от зубов зверей... Ныне в моей стае охотника нет сильней. Коли свободы хочешь, навек позабыв плеть - в дом возвратись ночью, ударь в сердце заговоренной сталью, что я тебе дам, и позови меня, суд довершит стая.

...Так говорил ей призрачный волчий князь, и ощутила шкуру она на своих плечах. Увидела, будто страшный зверь рвет ее отца, но шкура была точно осколок льда холодна. И вдруг себя увидала, в короне лесных трав, а подле стояла стая, и ей улыбался брат. Мертвый - она узнала, было его лицо, бледным, как первый снег, и черное серебро было в его глазах, волосах и душе. И девочка испугалась, вскрикнула:
- Нет!
В этот же миг пропало, как не бывало все. И разозлился волк, зарычал на нее. Метнулся в глухой овраг, завыл, и пропал, а девочка увидала - поляна цветов полна. Белых, как первый снег, - а среди них лежал, острый, как зуб змеи, черный кинжал.

...Сама не знала она, как вышло, что вдруг взяла, спрятав на дно корзинки, домой пошла. Конечно, отец решил, букет нехорош, и взялся опять за плеть, а она позабыла нож. Но с болью взмолилась вдруг:
- Приди, мой брат!
И вместо него в комнате явился вожак. И было все как во сне, она не знал, где она, где он, и будто бы раньше видела тот же сон. Где страшный лесной зверь рвал и отца и слуг, и рядом была орлица, он звал ее, как сестру. С крепким, стальным клювом, и нанесла она старому, злому князю последний удар. Но когда испустил он последний вздох, она ощутила что в комнате был только черный волк. Устало дышал, от плети след зализав на ее щеке, и крови на нем не было, а нож был в ее руке.

В страхе глаза закрыла, казалось - на миг, княжна, но в пору, когда очнулась, луны была высока. И лишь на столе наспех - брошенное письмо, злыми словами полное, придавленное крестом. И позвала тихо волка опять княжна:
- Тих опустевший дом, сбежала моя родня. Люди не примут зверя, пусть и не стала я старшему равна брату, что умер еще до дня когда родилась дочь, и отец решил, будто должна я тоже ему служить...
- Князя забрали черти, - ей усмехнулся волк, - Жаль, но тебе не быть равной во всем. Хочешь - иди с нами, нет - так одна живи, не суждено первой видно тебе быть.
Так говорил он, спокойно смеясь, и разозлилась сильно впервые она.
- Лучше одна буду, чем вновь слугой! Теперь мне терять нечего, убирайся прочь!
Но волк лишь махнул хвостом, не слушая слов, и вмиг вокруг оказался лес, и волчье логово. Три дня рыдала она там, проклиная себя, его, и свою судьбу, а он молчал, пристально глядел из мрака, легко уворачивался от слабых рук. И когда она выдохлась, ощущая, как умирает, он лишь усмехнулся, и отвернулся спиной. Но услыхал тихое,
- Не уходи, прости, пожалуйста... Побудь со мной.
И тогда вернулся, с усмешкой коснулся лапой поникших плеч,
- Ты так наивна, девочка... Все давно уже решено. Тебе нужно себя беречь.

...И она как смогла протянула руку, смешала кровь, мысленно смиряясь с судьбой, - его шерсть была теплой, и обнимать его было, как вернуться домой. Казалось, он пахнет, словно сам этот древний лес, травами и корой, порой он кусался, знамо ли - волк это всё же не кролик или щенок. Но она прощала, зная, что шрамы остаются лишь на спине. И под ними пробиваются перья... Странно, но с каждым днем она видела их длинней. И ее не так уж любила стая, но рядом призраком был вожак. И с ним она засыпала спокойно, зная, что поблизости нет собак. Нет шутов, монахов, тупых догматов и озлобленных старых дев. Только лишь жизнь без конца и края, дыхание полной грудью и старый лес. Принадлежащий им, где охотников знали наперечет, и большинство убивали раньше, чем успеют достать ружье. Но был среди них один, на статном, гнедом коне. Чужеземный князь, что никогда не пах порохом, и не был врагом зверей. Казалось, он будто бы сам был рожден одним, или пришел с далеких, седых вершин. В его глазах были звездные небеса, и ручные соколы неотрывно следовали за ним. Вначале она следила, пряталась недоверчиво, убегала в лес, но он, заприметив ее однажды, не гнался вслед. Он знал, что если уж суждено, нельзя торопить коней, все придет в свое время, и будет еще сильней. И вышло именно так, она однажды вдруг поняла, что у нее есть крылья, а у него - сила летать. И когда они стали единым целым, она по взмаху его руки соколом взмыла вверх, впервые в жизни ощутив солнце в своей груди, позабыв обо всех.

..А потом рассказала все, не сомневаясь, что предала, и ожидала смерти, но волк усмехнулся, сказал,
- Что ж, видимо время вышло, будь счастлива, ступай, и да будет так.
И стая поворчала и стихла, ибо вожак он всё-таки есть вожак.
В ту ночь они попрощались, и обнимая в последний раз, она не могла сдержать слез, а он молчал не отводя глаза. И как всегда непонятно было, что в волчьей кроется голове, но он сказал,
- Не порвана эта нить и по прежнему ты в семье.
И на свадьбе были гостями совы, а черный волк вел ее к алтарю -нехотя отпустил руку, когда она князю клялась "люблю". А год спустя поняла она, - как он, ее не любил никто. Пробудилась душа ее ото сна, и встала заново на крыло. И зверь ушел неслышно, затерявшись в глухую чащу, но с лунным светом в полночь тенью скользнул на двор. И князь велел в копья не подниматься стражам, - знал, что княгине юной братом был черный волк. Он дверь отворил неслышно, и пропустил зверя, чуть поклонившись, глядя, словно степной орел, - не лгал, будто в доме князя - князю лесному рады, но к радости нареченной принял за своего. И в старый фамильный кубок густого вина налил, тихо во двор вышел, молча прикрыв дверь. Ветер спал, небо ночное бездонным стало, и за плечом ее как брату вслед усмехался зверь.

...И долго рядом она сидела, гладила жесткий, тяжелый мех, глядела в огонь камина, в глаза глядела, и вспоминала всех, кто был похуже зверя, изо дня в день бил, проклинал и лгал, старалась понять, как вышло, что она вопреки жива? И обнимала зверя, блестела в глазах слеза:
- Ты меня спас от смерти, но не могу солгать... Я полюбила князя, стал он моей семьей, не быть мне отныне в стае, не примут меня такой, те, кто вслед за тобою, песни поет луне, но говорить от сердца нынче так стыдно мне... в ту моровую пору, когда потеряла все, ты поделился кровью, стали вы мне семьей. В пору, когда покинул меня и отец и мать, и люди назвали падшей, сердце в золе собрать мне ты помог, перья сделал из пустоты, и упрекнешь ныне - чем отплатила ты?"
А волчьи глаза смеялись, на дне их плескалась тьма:
- Я лишь научил сражаться, сердцем же ты вольна лететь над рекой и камнем, князю ли быть верна, но коль подарил я крылья - будь же мне как сестра.
Молчала княгиня долго, думала, что сказать, и князь возвратился скоро, стал у ее плеча.
- Я не волчица, брат мой, я рождена людьми, и полюбила нынче лучшего среди них. В нем сердце хищной птицы, с ним мне вольно летать, с ним я останусь, с ним лишь мне суждено сиять. Но не смогла забыть я, коли б и попросил, стаю, что стала домом, волка, что дал мне сил выше взлететь, чем смела, я хоть бы раз мечтать, - была и пребуду вечно верна тебе, как сестра.
И зверь усмехнулся снова, кивнул и исчез, а князь обнимал ее, задумчиво глядя в лес.
И с той поры были они счастливы, Бог им не дал сына, но был ли грустить прок?
Она ночами летала с ветром, купаясь в его силе, и с улыбкой глядел из тьмы чуть постаревший волк.

...Так говорила ведьма, и голос ее рекой, тихой, волшебной лился, в сердце неся покой. Словно во сне княжна видела злобный страх в тусклых глазах чем-то взбешенного отца.
- Нет! Замолчи, ведьма! Убирайся отсюда, тварь!
- Где же ты, где, брат мой? - шептала в слезах княжна.
И осмелясь поднять глаза, увидала вдруг в зрачках смеющейся ведьмы непроглядную тьму.
- Здравствуй, сестра... Жаль мне, что ты еще мала. Для нашей дивной сказки пока не пришла пора. Нет для лесных духов разницы, кем быть. Князю или княгине в битву волков водить. В прошлом или грядущем быть и плести сказ, - силой моих заклятий, нынче забудут нас. Но как придет время, - не бойся пойти в ночь.
Зверь будет ждать.
Верь мне.
...Крепко держи нож.

@музыка: Иллет – "В поле травы..."

@настроение: сказочное...

@темы: иероглифы на рисовой бумаге, волчьи сказки, © Рей-сан

---

И снова кошачье

От  Сантьяго:
Каждый, кто отписывается я даю название персонажа\актера, с кем у меня ассоциируется откомментивший.
Мне досталась Шаманка

Чайная кошка.

- Чайная?.
- Рыжий комок с хвостом.
...А на стене маятник
Тикает об одном.

Одном человеке
- Добром ли?
- Как их понять, людей?
Многое в них от бога,
Немало - и от чертей.

В доме у леса - с краешку,
Там не берут грибы.
Строго ругает матушка -
"В чащу нельзя ходить!"

Там вечерами поздними,
Месяц горит огнем.
По небу, между звездами,
Чайный летит дракон.

Крылья свернет широкие,
Сядет на край стола.
"Оба мы - одинокие".
Времечко до утра

Здесь скоротаем -
Долго ли, коротко - и взойдет.
Солнце - расстелет по небу
Свой золотой полог.

Ну а пока сумрачно
В мире, где правит ложь.
Прошлое скалит зубы,
Зло шипит - не возьмешь!

Счастья от жизни более,
Радости не найдешь.
Дракон в ответ тихо молвит -
"Все впереди. Все".

Все еще будет заново,
Счастливо.
А пока.
В домике нашем, чайном,
Время течет - река

Светлая, пахнет травами
Воздух.
И облака
Снежные по над нами,
Все будет. Все.

Пока.
Небо к рассвету клонится,
Утро через порог
К нам заглянет, по небу
Чайный тихо шагает бог.

Дракон улетит к Западу,
Новый настанет день -
Но, как и прежде, маленький
Домик укроет сень

Старого леса - с краешку,
Где людям нельзя ходить,
Там живут звери страшные,
В чаще горят огни.

По вечерам маятник
Глухо ведет счет,
И на окошке чайная
Кошка кого-то ждет.

К чаю - его, отчаянно -
Отчаянно-своего.

@музыка: Мара – "Где-то"

@настроение: собираем хвостики

@темы: © Рей-сан, ...какая рифма?!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

К черту все плохое!

Весна! Солнце! Еноты! Драконы! Сирень цветет и пахнет! Лиса... тоже где-то бегает)) Какая может быть печаль?! "Не дождетесь!" (с)

Ваш воображаемый друг – Чертик из скетчбчука

Если ваш воображаемый друг – Чертик из скетчбчука, то вы определенно обладаете даром предчувствия, в котором, впрочем, можете не отдавать себе отчета. Вы интуитивно знаете, в какой момент и на каком горизонте внезапно возникнуть, чтобы произвести максимально сильное впечатление и в целом привнести в ситуацию хаоса. Вообще, эпатировать – это ваше призвание. А еще вы точно знаете, что случайностей в нашем мире не бывает. То ли дело в параллельном... но это уже совсем другая история.

Гадание от журнала Beamused

Жила-была в лесу девчонка,
А в башне жил дракон.
Что был так мудр, летал высоко,
И все на свете он.

И знал, и видел, и изведал -
Куда ей до него!
Дракон принцессами обедал
До времени сего.

И не боялся ну ни капли
Подумаешь... чего
Такая может? Разве плакать
И принца своего

Наивно ждать, роняя слезы
На злато-серебро.
А потому - ее угрозы
Не значат ничего.

Хотя девчонка не ругалась,
Когда ее дракон
Украл, над лесом пролетая.
Увы... не думал он

Что закричит она счастливо -
- Урааа! Летим, летим!
А в небесах - как тут красиво!
...Дракон непобедим

До сей поры считался каждый,
Да впрочем - и теперь.
Сильнее всех, и всех отважней,
Но видно страшный зверь

Ему попался в виде этой
Девчонки на обед.
Не мог соперничать он с ветром
В упрямой голове.

И с той поры зарекся кушать
Принцесс и королев.
- А в башне можно сказки слушать,
И вкусный есть обед!

Она сказала, поселившись
На старом чердаке.
И стал дракон таким счастливым,
Что страшно даже мне!

@музыка: Сплин – "Дочь самурая"

@настроение: а вот вам!

@темы: волчьи сказки, ...какая рифма?!, позитива много не бывает ;)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В любой непонятной ситуации - лети в Питер "(с)

Странный день, странная ночь, и странные разговоры - когда ровным счетом ничего не понимаешь, кроме того, что это полный бред, и все таки важно. Наверное. А я вот прямо сейчас никуда не уезжаю, ни за кого замуж не выхожу, и вообще давно уже просто пытаюсь жить. Иногда даже получается)
Леди Кира, ваши фанфики выше всяких похвал, но на ночь их читать нельзя - иначе я буду писать по заявкам, вида "Алва-вампир, прислонившись спиной к осине возле грядки с чесноком на заднем дворе монастыря, вышивает крестиком ясным днем серебряной иглой. Алвадик и слэш". Не умаления вашего таланта ради, а дабы никто не грустил))
Сестренка, Даламар - вы порой такие загадочные, что у меня слегка хвост дыбом, но давайте-ка вы, мои волшебные, просто пойдете спать? Пока я следом не свихнулась, ибо и без вас достаточно странное существо))
И я пойду. Туда же)
Не надо никому умирать. Тем более найери. Я их люблю) И не только их, но это, как водится, страшный-страшный секрет

Петропавловская кошка,
Тенью в крепости гуляет.
Она рыжая немножко,
А на солнце - золотая!

Ночью бродит по оградкам,
В темноте ворон гоняет,
Ей всегда в музее рады,
Ну а люди и не знают.

Что живет такая кошка,
Где-то в крепости старинной.
Странная, смешная кошка
Ей однажды утром дымным

От белесого тумана
Вдруг явился гость высокий,
Молча за ухом погладил,
И в Петровские ворота

Уходя неторопливо
По дощатому настилу,
Завещал, - пускай бы кошка
Сие место сохранила...

С той поры гуляет с нами
По мостам и перекресткам
Императорская сказка -
Петропавловская кошка.

@музыка: Петр Налич - "Никогда"

@настроение: спать-спать-спать...

@темы: ...какая рифма?!, посторонним в... мимо, кошачья жизнь

---

Моя муза))

Сестричка ровно в семь утра разбудила звонком, с загадочным - "Я сдала!!!" без всякой прелюдии и интерлюдии. Я спросонок спросила - кого...? Оказалось - экзамен. Вчера, и просто не могла вечером дозвониться.)) Но настроение уже было соответствующее, поэтому спать я больше не хотела, а пошла вычитывать давно дописанный, но почему-то не выложенный фанфик по Толкиену. И таки вычитала)
Конечно, тут достаточно много AU по отношению к канону Профессора, но пускай будет. Посвящается одному Дракону, которому я обещала окончание цикла "Рубиновая флейта". Второго дракона я благодарю за соавторство в эпилоге, и надеюсь, настоящий Хэкил меня не покусает за все это художество)
1 часть "Изумруды и рубины" | 2 часть "Золото и лазурь" | 3 часть "Серебро и янтарь" (Вы здесь)

Серебро и янтарь

Легкая рыжая белка в кроне высокого дерева казалась солнечным бликом, беззаботно скачущим по замшелым ветвям, сквозь которые едва пробивался свет. Вверх и вниз, туда, обратно, и снова туда - в хаотичном мельтешении не угадывалось и намека на смысл.
Дзыннь!
Протяжный свист стрелы разрезал тишину леса, и светлый лучик погас, свалился вниз, так же бессмысленно, как и скакал, не успев даже осознать, что произошло.
- Третья, - охотница довольно улыбнулась, небрежно подхватывая добычу, и прицепляя ее к сумке, - Ну, надеюсь, теперь этот пройдоха-трактирщик не скажет, что мне нечем заплатить за еду и ночлег. А если скажет...
Она хмыкнула, убирая за спину длинный ивовый лук. В серо-карих глазах мелькнул отсвет заката, так ярко, словно в глубине зрачков жило свое, куда более жаркое пламя. Но девушка не позволила ему разгореться, удивительно легко для своего высокого роста спускаясь с холма к поселению.

довольно много, довольно странно... как всегда)

Последний луч солнца коснулся горизонта, когда она без видимых усилий отворила разбухшую от сырости дверь "Серебряной Плотвички". Озерная долина была прибежищем рыбаков, так уж вышло, что богатый Тельвор пришел сюда позднее, по решению старосты отстроив свою гостиницу у самой дороги, в приличном отдалении от жилых домов, чтобы мужчины пореже отвлекались от промысла.
Впрочем, это мало помогло, и даже в столь поздний час трактир был полон подвыпившего люда. Но ушлый Тельвор, ныне седой и постаревший, прихрамывающий на левую ногу, все же не зря в прошлом был княжеским стражником. И хотя в поселении болтали, что со службы он вылетел за банальное воровство, особенно дурить в его заведении опасались - без труда было видно, что хозяин еще не забыл, как держать в руках меч.
Вот и сейчас никто даже не обернулся поглядеть на гостью, все мирно жевали и чавкали, прихлебывая пиво, и слушая менестреля, сидевшую у очага. Она пела тихо, на грани слышимости, мечтательно закрыв глаза, но люди молчали, словно зачарованные, и охотница тоже бесшумно присела с краю лавке, задумчиво разглядывая девушку. Ее флейта, несмотря на скромный дорожный наряд, была украшена сияющими алыми камушками, а негромкая, печальная песня казалась слишком изысканной для столь нехитрых, грубых слушателей, но почему-то даже старый Тельвор тяжело облокотился на стойку, подперев рукой небритую щеку, и мечтательно прикрыв глаза.

Свет вечерней звезды освещает отроги и скалы.
Покрывалом туманным озера укрыла луна.
Лес уснувший молчит, я тропинку с трудом отыскала.
К водопаду. Он помнит ли нынче меня?

Так давно. Разбивались о камни осколки,
И сияло на гранях жемчужного острого льда
Сентября твоего чуть живое, холодное солнце.
А в ладонях искрилась бриллиантом застывшим вода.

Шелестящие липы под ноги червонное злато
Нам бросали, смеясь своей смерти в лицо.
На плечах наших были плащи и сверкали агатом
Их застежки, с узором осенним из трав и цветов.

Ныне белая ночь в лунном свете поет твои песни,
И напева прекрасней менестрелю вовек не сыграть.
Я стрелу с тетивы отпускаю последнею вестью.
В небеса.
Может быть, ты однажды вернешься, мой брат.

- ...Или сестра, - на последней строке девушка вдруг мягко рассмеялась, оборвав мелодию, и тряхнула головой, словно проснувшись, подняла голову, в упор взглянув на гостью. Вместе с ней очнулись и все остальные, и теперь охотница кожей ощущала на себе неприятные, пьяно-масляные взгляды.
На фоне внешне совсем юной, худощавой, невысокой и бледной эльфийки, статная, высокая, рыжеволосая и смуглая лучница выглядела куда роскошнее и заманчивее, и конечно же, подогретые вином люди не удержались от нахальных присвистов, возгласов, и неприличных выкриков, вроде того, не перевешивает ли что-нибудь, когда она стреляет.
Охотница презрительно промолчала, не удостоив наглеца взглядом, но когда, по пути к стойке, кто-то шумно хлопнул ее пониже спины, она не выдержала, против воли ощутив, как жарко закипела кровь. И одним махом буквально взлетела на стол, гибко изогнувшись, и выхватывая из-за пояса нож.
- Проси прощения, скот. Или прощайся со своей никчемной жизнью.
- Пп.. помилуйте, гсспожа! Я же ничо, я того... пошутил... пррост...ппрстите дурака! - залепетал мигом растерявший всю браваду парень, зачарованно косясь на лезвие у горла.
- Сгинь, ошибка Илуватара, - охотница выпустила засаленный воротник, брезгливо отряхнув руки, и выпрямилась во весь рост, - Еще желающие пошутить есть? - спокойно осведомилась она, блеснув глазами.
Люди примолкли, скорее от неожиданности, чем от страха. Первым спохватился какой-то лысый толстяк, весь в шрамах, он был похож на отяжелевшего, но все еще мощного быка. Пьяно сощурившись, он тупо смотрел на уползшего куда-то под лавку парня, потом перевел мутные глаза на гостью, уперев руки в колени, и поднимаясь на ноги.
- Моего...ик... друга обижать вздумала, ведьма рыжая?! Ну я тебя...
Что именно, договорить он не успел - едва сделав шаг, отлетел к стене, шлепнувшись на пол, как таракан. На нем не было крови, и никто даже не заметил движения руки охотницы, но задыхающийся человек не мог подняться, словно его припечатало чугунной наковальней. Трактирщик аж усмехнулся с некоторой долей уважения, не спеша вмешиваться - интересно стало взглянуть, что будет дальше. Но еще пару дураков, полезших к ней, также отбросило назад, сметая тарелки со столов. На этот раз Тельвор даже разглядел движение длинной рукояти ножа, и все же было чувство, что в ее руках силы - на пару добрых молний. При этом охотница даже не запыхалась, и люди вокруг примолкли, теперь уже и впрямь испугавшись. Впрочем, на привычного к дракам трактирщика все это не произвело такого впечатления.
"Странная какая-то девка..." - лениво отметил он, сметая рукавом черепки.
Но Озерная Долина недаром была приграничной территорией, сюда нередко заглядывали самые разные путники, и в Серебряной Плотвичке давно никто уже не удивлялся необычным гостям. Впрочем, это еще не значило, что они не должны соблюдать хотя бы видимость порядка.
- Все, хватит с них... не дури мне тут, красавица! Ишь, разошлась, а посуда чай не казенная. Кто мне за нее платить будет? - строго начал Тельвор, недовольно уперев руки в бока.
И невольно стушевался, перехватив исподлобья брошенный взгляд, в котором светилось пламя. По сравнению с ним жаркий очаг казался слабой лучиной.
- Ну, ну... с тебя не требую, уж не слепой, видел, кто первый полез. А вы давайте, выметайтесь, пошалили и будет! И ты, Гридор, марш отсюда, пока не сказал твоей Арноре, что ты тут который день песенки эльфийской девчонки повадился слушать! - прикрикнул он на зачинщика драки.
Тот что-то проворчал, грузно поднимаясь с пола, но послушно направился к выходу, от души хлопнув дверью - видно, и впрямь суровая у него была женушка. Постепенно все угомонились, посмеиваясь и рассаживаясь по местам, рябая служанка наскоро подмела осколки, а успокоившийся Тельвор повернулся к гостье, насмешливо глядевшей на происходящее, и по прежнему стоящей на столе с королевским видом, тускло блестящий нож она так и не выпустила из рук.
- Ты это, красавица... давай, слезай уже оттуда, мы люди простые, у нас того... не принято с ногами на стол, - осторожно начал он, стараясь выглядеть суровым, несмотря на предательский страх, змеей скользнувший по позвоночнику.
Отчего, он и сам не знал, - раньше голыми руками разнимал пьяных драчунов, а тут испугался девки-охотницы. Впрочем, она больше не буянила, легко спрыгнув на пол, и рывком убирая нож.
- Вот, как договорились с утра, - охотница выложила на стойку трех белок, и Тельвор присвистнул, ощупывая добычу - все зверьки были убиты выстрелом в левый глаз, так точно, что ни одна шкурка и на дюйм не повредилась.
- Ну ты и мастерица, прям как эти остроухие! А что обещал, помню, я ж честный человек, я свое слово держу, - закивал он, жестом подзывая служанку.
Охотница снова хмыкнула - на ее лице без труда читалось, что если он - честный человек, то она - владычица Галадриель. Но больше она не спорила, кивнув опасливо подошедшей девушке:
- Цыпленка зажарь, милая. Да вина принеси, только хорошего, не бурду эту вашу из пшеницы.
Служанка с трактирщиком переглянулись, он только пожал плечами - знал, старый лис, что за три такие шкурки и лихолесское вино потребовать не грех. Впрочем, такого у него отродясь не водилось, поэтому особо беспокоиться было не о чем.
- Сейчас же пойду, а вы пока отдохните с дороги, присаживайтесь... куда пожелаете! - мигом сориентировалась она, сообразив, что после произошедшего даже если гостья выберет лучшее место, вряд ли кто-то решит возразить.

***
Охотница огляделась вокруг, высматривая свободное место. Люди опасливо косились, отводили глаза, пара человек просто заспешила расплатиться и уйти, неубедительно изобразив, что торопятся по внезапно пришедшему на ум срочному делу.
"Как всегда..."
Девушка хмыкнула, но в ехидной усмешке сквозила не гордость, а горечь. Все и думать забыли о ее красоте, сторонясь, как чумную, одна только менестрель безмятежно улыбалась, аккуратно убирая в потертый чехол свою флейту.
"Что ж... ты эту кашу заверила, тебе и расхлебывать".
Она размашисто подошла к очагу, бросила сумку на свободную лавку, и сама скользнула на деревянное сидение, не спрашивая разрешения. Искоса взглянула на соседку - действительно эльфийка, а может перэльдар, уши не такие острые, как у перворожденных, и тонкие русые косы на плечах - небрежно заплетены, совсем по-людски, но позвякивали, тонко и воздушно, серьги - крылья. На первый взгляд - совсем не дорогие, но охотница без труда узнала изящную серебряную вязь... Лишь мастера из погибшего Гондолина, великого тайного города эльдар ковали такие вещицы.
И на тонкой, словно прозрачной, прохладной руке, которой менестрель коснулась горячей ладони охотницы, поблескивали тонкие серебряные колечки с узором из листьев.
- Лорвейн, - приветливо улыбнулась она, ничуть не обидевшись на бесцеремонность, с которой девушка уселась, напротив.
- Найтира, - помедлив, откликнулась та, немного смутившись свой резкости.
Больше они ничего не говорили. Служанка принесла поджаристое мясо, приправленное ароматными травами, и охотница невольно облизнулась, блеснув белыми зубами, и только сейчас ощутив, как проголодалась. Но блюдо с хрустящими ломтями отодвинула, покачав головой.
- Это унеси, не ем я хлеба.
Служанка тайком сложила из пальцев обережный жест, прикрыв ладонь передником - по взгляду было видно, что про себя она окончательно окрестила гостью болотной нечистью. Но внешне только пожала плечами, мол - как будет угодно госпоже, а по мне хоть и вовсе подавитесь.
И выставила на стол пузатую пыльную бутылку, - менестрель, с интересом поглядывающая на соседку, мысленно отметила, что трактирщик, никак в отместку за разбитые посудины прислал ей довольно хорошее, но ужасно крепкое дворфское вино. Небось, надеялся, что пьяная гостья заплатит еще втрое, а может чего и похуже намеревался сделать.
Но его подлые ожидания не оправдались - через пару часов, когда огонь в очаге почти догорел, а большая часть людей расползлась по домам, или уснула прямо за столом, гостья все еще была трезва, как служительница Элберет, словно и не выпила одна почти три кубка жгучей гномьей настойки. Только раскраснелась, став еще красивее, да расстегнула куртку, и Лорвейн успела разглядеть медальон, на фоне силуэта медно- алого змея вилась вытравленная золотом надпись на непонятном языке.
- Любимый подарил? - лукаво улыбнулась остроглазая менестрель, кивнув на оберег.
Но Найтира уже спрятала талисман под воротник сорочки, коротко покачав головой.
- Отец.
Больше девушка ничего не спрашивала, ощутив, что соседка не хочет рассказывать о себе. И она не стала приставать, задумчиво глядя в огонь, и грея в ладонях свой кубок. Найтира заметила, что менестрель пьет эльфийское вино из своей фляги, легкое и ароматное, пахнущее ягодами и прозрачно-золотистое, как мед полевых трав.
"Ох... с этой девочкой я и сама уже как поэт заговорила".
Охотница фыркнула, ощущая, что ее слегка раздражает улыбчивая мечтательность маленькой эльфийки. Таких, как она, светлых и веселых, немного ехидных, но ласковых, как рысята, еще не отведавшие крови, все любят. Таким все рады, рады их песням и смеху, и даже бледную лесную красоту почитают за истинную прелесть, достойную восхищенных вздохов. И тот наемник, которого отходила за наглость охотница - даже он, по словам трактирщика, не первый день приходит полюбоваться на нее, словно прекрасное видение, хотя едва ли понимает своим грубым умом эльфийские песни.
- Нет у меня любимого. И никогда не будет, - видимо, гномья настойка все же слегка ударила в голову, раз она произнесла это в слух.
Менестрель покачала головой, снова звякнув серебром в ушах.
- Это у меня никогда не будет. Какой бы он жестокий глупец ни был, сколько бы не утешал, мол полюбишь другого, получше да покраше, а только мы не из ветра сделаны. И кроме своего никто мне даром не нужен, будь на его месте хоть владыка всего Лихолесья, прекрасный Ороферион. А твое сердце горит ясным пламенем, ничуть непохожим на мои угли. Так не наговаривай на себя, не серди валар, - с серьезностью, так разительно неподходящей к ее юному лицу возразила она.
И охотница вдруг разозлилась. Сидит тут какая-то девчонка с мышиными косами, поет свои путаные песенки, так уверенно рассуждает обо всем, словно видела грядущее в Чаше Лориена. Если бы она только знала...
Найтира одним гибким движением перегнулась за спину, зачерпнула из очага полную пригоршню углей, сжав кулак. Языки пламени лизали ее пальцы, но когда она спустя несколько мгновений разжала ладонь, на коже не осталось и следа от ожога, лишь черные пылинки сажи.
- Кому я такая нужна, ну?! Кому, скажи? - из груди охотницы голос рвался с глухим шипением, а глаза блестели ярко, как угольки, словно она хотела прожечь девчонку взглядом.
Но менестрель только улыбнулась, молча и как-то по-детски заманчиво глядя в рассыпавшиеся искры - так харадримские дочери на причале провожают взглядом морских чаек.
И девушка ощутила, что гнев отступил, смытый приливом усталости.
- Я всегда одна, и привыкла, - спокойно сказала она.
Лорвейн покачала головой, упрямо и безнадежно.
- К пустоте нельзя привыкнуть. Это она привыкает к тебе, и чем дальше, тем труднее отпускает. Пьет силы и истощает душу, хуже, чем яд назгульских клинков. От нее не спасает ацелас и эльфийская магия, от нее вообще ничего не спасает. Кроме того, в ком живет твое сердце, - тихо сказала она.
- А ты здесь... ты его тут ждешь? - Найтира не уточнила, кого именно, но все было понятно без слов.
- Нет, - менестрель неслышно вздохнула, тише, чем способен услышать человек, - Я всегда его жду, но он не придет, хоть и живет совсем рядом, внизу, в долине у реки. Только теперь я ему не нужна, - сказала она, задумчиво коснувшись пальцами флейты, - Мои песни помогают, когда болит сердце, но нынче он счастлив, и не желает встречи. А я не стану вечно бегать следом, как паршивая собачонка.
- И... как же ты живешь? - невольно вырвалось у охотницы.
Лорвейн улыбнулась.
- Как жила всегда. У меня есть мои песни, братья, этот лес и целый мир с его дорогами и рассветами. К лицу ли мне печалиться из-за одного единственного мальчишки? Благодаря которому я, наверное, наконец-то повзрослела хоть немного. Кто-то должен был это сделать, - спокойно сказала она.
И острая на язык охотница впервые не нашлась, что сказать. Она ощущала себя как-то странно, как в детстве, когда увидела на камне у дороги окровавленную серую птицу с намертво перебитым крылом. И знала, что ничем не может помочь, но добить не поднялась рука. Тогда она просто ушла, но всю дорогу спиной ощущала уже подернутый белой пленкой, почти неживой взгляд, и безмолвный крик невыносимой боли. Кричать вслух у птицы давно не осталось сил. Но даже в агонии она не металась по тракту, пачкаясь в пыли, как недорезанная курица. Найтира потом узнала, что эта птица - сова, и у многих народов она почитается самой мудрой, птицей с гербов древних лесных королей.
Эльдар гордый народ, сколько будет не жило страха и горькой тоски в их сердце, об этом мало, кто догадается. И охотница ощутила, как раздражение уступает место уважение. Не жалости, почему-то не вызывала ее эта девочка, куда более сильная, чем казалось на первый взгляд.
- У тебя есть братья? - вместо этого спросила она.
- Да. И одного из них я здесь и жду вот уже который день. Так что, - хитрая голубизна глаз блеснула из-под непослушная рукой челки - Причесалась бы ты, а?
- Вот еще... - резко фыркнула Найтира, - Люди от меня шарахаются, а я прихорашиваться для них буду.
- Он не... такой, Найтира, - менестрель почти перебила ее, но охотнице показалось, что она в последний момент произнесла не то слово, которое хотела.
Где-то за окном громко заржали лошади в конюшне, и девушка поднялась на ноги.
- Сейчас вернусь, - сказала она, выходя из трактира.

***
Хлопнула дверь. Охотница, уже почти успевшая задремать, положив голову на скрещенные руки, только фыркнула про себя, ощутив незнакомый, приятно-горьковатый запах трав - вот девчонка, ходила вроде по нужде, а уже надушиться где-то по пути успела, небось потому и исчезла аж на полчаса - такие травы у самого леса если только и растут.
- Долго ты, - сонно прикрыв глаза, заметила она, скорее ощутив, чем услышав шаги за спиной.
- Да. Коли знал бы, ждет здесь столь прекрасная леди, то уж летел что есть сил, не посмел запоздать.
Глуховатый ироничный голос, прозвучавший позади ни капли не напоминал мягкий, звонкий голосок менестреля. Жесткие руки легли на плечи, ласково коснувшись волос, и охотница вихрем взвилась на ноги, перевернув лавку, и мигом стряхнув с себя сон.
"Ох, Эру..."
Трактирщик обречено вздохнул, прибавив пару-тройку исконно орочьих выражений, и поясницей ощущая, что не добитым давеча тарелкам сейчас уж точно придет конец. Но видно создатель в этот вечер был к нему милостив, великодушно простив непечатную, и все же такую искреннюю молитву. Ибо когда охотница знакомым движением замахнулась на наглеца, он не только легко отбил удар рукоятью ножа, но даже не покачнулся. А в следующее мгновение неуловимо-змеиным движением ушел в сторону, выбивая из рук кинжал, и обнимая девушку, перехватывая запястья железной хваткой, так крепко, чтобы она и сама себя не поранила, но все же бережно, не желая причинить боль.
Найтира ощутила это в его движениях, когда он развернулся, оказавшись лицом к лицу, и его светлые, почти прозрачные, как у рыси глаза усмехались, весело, но с искренним уважением.
А в голове ошеломленной охотницы все еще звучал шипящий шепот, обжегший ухо ледяным, и в то же время горячим - совсем, как у нее, дыханием.
"Тише, тише... успокойся, девочка, именем Небес, единой кровью Глаурунга, отца всех детей пламени".
Она сама не знала, послышалось ей это, или правда было сказано, но словно лава прокатилась по венам, ставшим единой рекой, когда их запястья соприкоснулись, и мужчина, которого охотница впервые в жизни видела, показался до боли... родным?
Казалось, и он ощутил тоже самое, потому и был так осторожен в схватке.
- ...А, так ты уже познакомилась с моим братом, Найтира?
Веселый смех вернувшийся менестреля немного разрядил обстановку, противники удивленно взглянули друг на друга. Мужчина первым отступил назад, выпуская девушку, и слегка поклонился, прижав ладонь к груди,
- Простите меня, миледи. Я не хотел вас обидеть, и искренне рад нашей встрече.
- Да ладно, я и правда просто устала, кидаюсь на всех, не разбирая кто враг, кто друг, - примирительно фыркнула смущенная охотница, еще не совсем пришедшая в себя, - Лорвейн говорила, что ждет брата.
Менестрель, с разбегу повисшая на его шее, словно деревенская девчонка, вредно рассмеялась.
- Найтира, не смей меня выдавать!
- Я тоже очень скучал, - усмехнулся воин, обнимая сестру.
Найтира наконец-то убрала в ножны кинжал, налила себе еще вина, искоса поглядывала на них. Брат с сестрой - скорее по духу, внешне они совсем не были похожи. Высокий, худощавый, на вид всего лет двадцати пяти, он все равно почему-то казался гораздо старше, его строгое, твердое лицо было словно вырезано из светлого дерева - таким оно виделось твердым и непроницаемым. Выгоревшие почти добела волосы стягивал кожаный шнурок, на левой руке, перечеркнутой тонким шрамом, поблескивало старинное клятвенное кольцо, а взгляд, мудрый, спокойный и немного насмешливый, навевал воспоминаниям о заснеженных утесах Пепельных гор.
Лорвейн рядом с ним казалась совсем маленькой, хитро выглядывала из-под руки, окинула взглядом растрепанную охотницу.
- Вот и чудесно. Только теперь тебе точно нужно причесаться.

***
-...Какое богатство, словно медное золото драконьих пещер, - тихо проговорила Лорвейн немного погодя, когда помогала стоящей у огня охотнице разобрать спутанную гриву, невесомо скользя пальцами в рыжем потоке, и помогая себе изящным костяным гребнем.
И вдруг поднялась на носки, легко коснулась губами щеки,
- Ты такая красивая, Найтира, как огонь, что жарче гномьего горна. Я знаю, ты будешь счастлива, поверь мне! - прошептала она на ухо слегка смутившейся охотницы, - Идем с нами, прошу тебя!
Найтира молчала, не зная, что ответить на такое неожиданное предложение.
Она понятия не имела, куда они идут. Слышала, как за спиной воин повелительно отказался от ночлега, сказав, что они торопятся, а он и без того задержался в пути. Трактирщик что-то забормотал, но мужчина холодно оборвал его, приказал напоить коня, и бросил на стол медную монетку. В его облике, вроде бы не страшном, в спокойном голосе и вежливых словах таилось нечто такое, что Тельвор сам не знал, почему не посмел возразить.
И Найтира, словно попав под чары, но все же вполне ясно соображая, решила про себя - была не была. Хуже вряд ли будет. Кроме того, она сама себе не признавалась, как ее тянет вперед... куда-то. Куда, она и сама пока не знала. Но ей казалось, что там ее ждет кто-то... тот, с кем кровь закипит куда жарче, чем от давешнего прикосновения.
И кивнула - хорошо.
Лорвейн промолчала, только улыбнулась, и кивнула, закалывая волосы охотницы невесть, откуда вытащенным гребнем. Когда Найтира вышла на улицу, мужчина также промолчал, сдержанно усмехнувшись, но по его блеснувшему льдом взгляду без труда читалось, что не будь он женат, уж точно не прошел бы мимо такой красавицы.
- Идемте, леди? - вместо этого учтиво позвал он, придерживая нетерпеливо переступавшего коня, и словно ничуть не удивился тому, что Найтира едет с ними.
Охотница молча кивнула, закидывая за спину лук. Менестрель загадочно улыбнулась, на ходу переплетая косы. Она втроем шагнули за ворота трактира, и солнце клонилось к горизонту, освещая путь, расстилая под ногами путников золотой ковер. Где-то за спиной трактирщик ворчливо приказывал служанке вымыть пол с заговоренной крапивой, ибо добрые люди не уходят под вечер в леса. А впереди шумела чаща, листья кленов неспешно желтели, травы кое-где пожухли, кусты бересклета тяжело клонились к земле, сверкая алыми рубинами сорочьих ягод.
В озерной долине начиналась осень.

***
По пути Найтира все время молчала, почти не замечая дороги, она напряженно думала о том, правильно ли поступила, отправившись, неизвестно куда, да и сказать по правде - непонятно, с кем. Охотница уже засомневалась, вновь ощутив непонятное волнение внутри, и чуть было не повернув назад. Но потом отвлеклась, краем уха слушая беззлобную перебранку.
За первым же поворотом менестрель, капризно сморщив носик, заявила, что негоже леди идти пешком, и мужчина терпеливо кивнул, посадил ее в седло. Серый недовольно заложил уши, видимо считал, что недостойна какая-то там менестрель ехать на боевом коне. Но хозяин шел рядом, ведя его в поводу, и зверь смирился, лишь изредка встряхивая гривой, и звеня подвесками.
Потом вредная девушка вдруг ехидно проговорила, ни к кому не обращаясь:
- Интересно, почему это нынче слуги стали ходить впереди лошади, на которой едет леди?
Брат снисходительно поднял глаза, похлопал коня по шее.
- Потому, что иначе леди поедет одна. И галопом, - спокойно и серьезно пригрозил он, только в серых глазах блеснули талые льдинки смеха.
Менестрель промолчала, мило улыбнувшись, и коварно сверкнув глазам, как лиса в курятнике. Охотница заметила, как она украдкой ухватила ветку, пригнув ее за плечом брата.
- ...Наша лунная мечтательница вовсе не такая светлая девочка, какой кажется на первый взгляд, - иронично, но без злости усмехнулся он, легко отклонившись.
Ветка хлестнула впустую, а менестрель досадливо отвернулась, напомнив обиженного котенка, которому не налили молока, и снова обратила взгляд к луне, заливавшей ее бледное лицо серебристым сиянием.
Найтира только хмыкнула - в отличие от менестреля, она и в самом деле устала, но не показывала виду, шагая рядом с человеком.
Он сам заметил ее состояние, негромко проговорил.
- Потерпите, леди Найтира. Совсем скоро мы сможем отдохнуть.
Охотница по-прежнему не спрашивала, куда они держат путь, упрямо стараясь не уснуть. И мужчина уточнил, искоса взглянув на нее, как показалось девушке - с уважением.
- Мой брат, он живет тут, неподалеку. Мы с сестренкой приехали к нему в гости.
- Кто он? - только и спросила Найтира.
- Кузнец, - также коротко ответил человек.
Больше они не разговаривали.

***
Было уже совсем темно, луна слабо освещала путь, и тропинка в непроглядной чаще совсем затерялась, но мужчина уверенно шел вперед, словно бы каким-то шестым чувством безошибочно находя дорогу среди камней и валежника. Кажется, они подходили к Железным горам, лес немного поредел, и когда впереди выросла огромная замшелая скала, Найтира ничуть не удивилась. Сказать честно, она вообще толком не заметила каменную громаду, услышав где-то позади, совсем близко волчий вой. Инстинкт охотницы сработал быстрее разума, свистнула стрела, но зверь легко взвился в прыжке, удивительно высоком, и гибко изогнувшись, перекусил ее напополам. И глухо зарычал, пригнувшаяся к земле, вздыбив шерсть.
- Уйди, Стальной! Здесь нет врагов, мы с твоим отцом - одна стая, - человек говорил спокойно, уверенно глядя в глаза волка, горевшие странным, темным светом, словно драгоценные камни, - Пожалуйста, опустите оружие, леди Найтира, - попросил он, загораживая ее плечом.
Девушка медленно убрала за спину лук, услышав, как хрустнула под ногами сухая ветка. Лорвейн, о которой она почти забыла, соскользнула с коня, - странно, но тот совсем не испугался диких зверей.
- Разве ты не узнал меня, чудесный мой? - менестрель подошла ближе, с улыбкой протягивая волку открытую ладонь, - Ну же, вспомни, как я пела твоим братьям колыбельную, а вы все лежали у огня, слушая мою песню.

...Пять железных зверей, из огня порожденных черного.
Пять родных сыновей, дух и плоть кузнеца и воина.
Пять бессмертных волков, что сильнее любого ратника
Защитят меня, защитят от тоски - проклятия.

Все забыла я, рядом с вами уснула вечером.
И во сне сквозь лес мы бежали, и вновь беспечною
Стала я, смеялась легко и радостно,
Вы родные мне, я сестра давно отцу вашему.

Охотница вздрогнула. Она не очень понимала слова эльфийской песни, слишком тихо говорила Лорвейн, почти на ухо зверя. Но он, склонив голову на бок, внимательно слушал, а потом вдруг лизнул в нос, и, развернувшись, скрылся в незаметном скальном проходе.
- Идемте, леди Найтира. И ничего не бойтесь - здесь нет чужих.
- Я не боюсь! - невольно вспыхнула девушка.
- Я знаю. Иначе вы были бы уже мертвы.
Мужчина усмехнулся, привязывая коня к дереву, и первым шагнул вперед - в темноту, пахнущую дымом, сталью и огнем.

***
Они шли сквозь сумрачный коридор, изгибавшийся немыслимыми острыми углами, Найтира почти ничего не видела из-за плеча человека, только слышала впереди приглушенный мерный стук молота. А за спиной Лорвейн тихо смеялась, то и дело отставала, обнимая новых зверей, появляющихся словно из пустоты - бесшумно и странно, только глаза горели во тьме огненными искрами.
- Здравствуйте, хорошие мои. Медный - ты еще больше вырос! А, Золотой, - как прежде не снизойдешь, чтобы поприветствовать? И ты, Серебряный - все такой же хитрый, подкрадываешься исподтишка...
Он также появился из ниоткуда - в пещере, освещенной алыми отблесками горна, - ее своды уходили так высоко, что не хватало глаз, а по углам прятались зловещие смутные тени. Тропинка оборвалось неожиданно, открывая взгляду пространство, наполненное легким запахом дыма, уходившего вверх, ворчанием волков, и мелодичным стуком молота, стихнувшим при их появлении. Кузнец был молод - моложе брата, но старше менестреля. Его заплетенные в косу волосы были черными, точно уголь, который он подбрасывал в очаг, а лицо резким, будто отлитым из металла, он смотрел прямо и твердо, как воин, однако за его спокойствием чудилось пылающее пламя, а в глазах светилось зеленью дерзкое лукавство, точно не было на свете сказки, которую бы он не знал.
- Бродяга... и ты, малышка, - он крепко пожал протянутую руку, обнял радостно улыбающуюся сестру.
Когда же поднял глаза на гостью, в его зрачках вспыхнуло что-то, чему она не могла найти определения.
- Приветствую, леди...
- Найтира. Так меня зовут, - отозвалась охотница.
- Лоноэ, - кивнул кузнец, подходя ближе, - Уж простите такую наглость... не могу удержаться.
Он усмехнулся, коснувшись пальцами ее виска, проведя по волосам - и охотница снова взвилась, ощущая... да она и сама не знала - что.
Странное ощущение, ни капли не плохое, и все же отчего - то заставляющее нервничать, - так люди боятся огня, а она не боялась, но слишком незнакомым и непонятным жаром в крови отозвалось простое прикосновение.
- Не прощу!!! Сегодня все не могут удержаться, а я вам не эта... и вообще, сколько можно?! -
Найтира не договорила, выхватывая кинжал, бросаясь вперед, как кобра.
Кузнец был безоружен, защищаясь, он схватил раскаленный меч, лежащий на наковальне, сталь скрестилась со сталью, рассыпая искры. В пылу схватки разгоряченная девушка даже не обратила внимания, что его руки также не обжигает огонь... как и ее.
Бродяга с менестрелем переглянулись, держась на почтительном расстоянии.
- Ну, вот... даже чаю не попили, - сокрушенно покачала головой Лорвейн.
Брат усмехнулся.
- Успеем еще, не переживай.
- ...Интересно, это надолго? - чуть погодя спросила девушка, наблюдая за бешеным поединком.
- Навсегда, - прищурившись, спокойно хмыкнул Бродяга, - Сразу видно.
Менестрель кивнула. Она тоже так думала, и ощущала, что очень этому рада. Даже если чуть - чуть ревнует... но ведь Бродяга не забыл ее, повстречав свою янтарную леди. Значит, и Лоноэ никуда не исчезнет, и всегда будет рад сестре. А когда друзья и родные тебя помнят и любят - что, в сущности, еще нужно для счастья? Ну, разве что... девушка вспомнила маленькую черную рыбку, плескавшуюся в ручье, и досадливо пожала плечами. Рыбки, бабочки, мальчишки - об этом лучше не думать, глупо и бессмысленно, как все пустые надежды.
Люди лгут. А что менестрели? И они тоже.

***
Схватка была недолгой - кузнец скоро выбил нож, и отбросил остывший меч, крепко обнимая охотницу, удерживая ее руки.
- Тише, тише... - шепнул он, - Одна кровь, одна душа, одна стая, - Мы не можем быть врагами, - жаркое дыхание обожгло ухо, и Найтира в первый миг, казалось, забыла человеческую речь.
- УРрр!!! - девушка, гибко извернувшись, едва не цапнула его зубами, ощущая, как горит кровь от прежнего, странно-приятного огня, разлившегося внутри.
- Ох, только не кусайся, милая! Как же я без уха жить-то буду? - глухо рассмеялся Лоноэ, неубедительно изобразив испуг.
- Ну, без головы жил как-то... - тяжело дышащая Найтира сама не заметила, когда они забыли о церемониях, и возмущенно вскинулась, - Почему это я у тебя уже "милая"?!
Черный кузнец безмятежно ухмыльнулся.
- И уже, и вообще, и... у меня, это ты верно заметила!
- Чудовище!
- Я?! - оскорбленно выдохнул Лоноэ, стараясь не рассмеяться.
- Ну... да и я тоже, - Найтира немного стушевалась, ощущая, что уже непонятно, кто кого крепче держит, - Мы, в общем.
- А вот мы - это хорошо. Это правильно, - согласился кузнец.
Присмиревшая охотница ощутила, как виска ласково касаются сухие, горячие губы, и невольно покраснела, но звонкий голос менестреля, под шумок хозяйничающей у очага, ехидно разрушил хрупкую идиллию.
- Господа, настало время пить чай! Убираем клыки, когти, мечи, и достаем, собственно, чай. А то я его тут у тебя не нашла...
- Ты как всегда вовремя, малышка, - добродушно проворчал Лоноэ, неохотно отпуская растрепанную охотницу.
Лорвейн фыркнула.
- Ну должен же хоть кто-то уравновешивать это безобразие женской мудростью и здравым смыслом!
Бродяга усмехнулся, откинувшись головой на стену, опираясь рукой на колено, но промолчал. По его мнению, у девушек, и особенно менестрелей, со здравым смыслом по жизни были весьма сложные отношения, но спорить воину не хотелось. Ему было тепло, спокойно и хорошо. Как и всем остальным.
Уставшая Найтира скоро уснула прямо там, где сидела, облокотившись о каменный выступ. Лоноэ укрыл ее мягкой шкурой, заварил чай, и по турецки уселся у очага, вполголоса переговариваясь с братом. Лорвейн сидела рядом, поджав под себя ноги, загадочно улыбалась своим мыслям, и прислонившись к его плечу гладила медно - рыжего волка, который глухо фыркал, положив голову ей на колени. Остальные звери улеглись у огня, дремали, тихонько порыкивая во сне.
До рассвета было еще долго.

Бонус - Лоноэ и Найтира от Эскеля))

Эпилог

в соавторстве с Эскелем, можно не читать, ересь с драконами)

По утрам, когда солнце первыми лучами касалось верхушек гор, золотое дерево сияло, как никогда в иное время. Хрупкие, лазурные бабочки кружились в его ветвях, казалось, их крылья рассыпают невесомую, сверкающую пыльцу, а бесчисленный цветы, скрытые посреди листвы, издают тихий звон, сливающийся в мелодию из сотен и тысяч драгоценных колокольчиков.
Лоноэ, давно не навещавший Озерную долину, вначале даже не понял, что так ярко блестит на холме. Они вчетвером спускались по тропинке к озеру, и кузнец, шедший первым, резко остановился - сопровождающие путников волки зарычали, заволновались, ощутив смятение вожака.
- Я сжег это дерево. Оно забирает сердца. Почему оно снова цветет?!
Найтира с Бродягой переглянулись, пожав плечами - охотница прежде не бывала в этих местах, и понятия не имела, что дерево прежде стояло безжизненным. А воин, хотя и помнил его сухим, счел, что просто слишком много времени прошло с тех пор - мало ли чудес на свете?
- Потому, что я отдала свое, - тихий голос Лорвейн, казалось, переплелся со звоном колокольчиков, затерявшись в шуме ветра.
- Зачем?! - выдохнул Лоноэ, ошеломленно глядя на сестру.
Менестрель грустно улыбнулась.
- В груди оно слишком сильно болело. А я совсем не такая взрослая и смелая, как вы оба.
- Найтира тоже очень молода, - задумчиво покачал головой Бродяга.
Лорвейн вздохнула.
- Ваше племя умеет летать. А мне никуда не деться, - тихо возразила она, останавливаясь у дерева, коснувшись ладонью потемневшей от времени коры, и глядя куда-то ввысь, в шелестящую на ветру крону.
Охотница хотела подойти к ней, но Лоноэ удержал ее, проницательно шепнул:
- Оставь. Ей просто нужно немного побыть одной, - и, безошибочно ощутив беспокойство, добавил, - Не переживай, Лора присоединится к нам, чуть позже. Все будет хорошо.
А потом они втроем вернулись в трактир, и молчавшая всю дорогу Найтира вдруг призналась, мучительно покраснев.
- Я... я не умею. В юности я пыталась, и в первый же раз сломала крыло. Оно зажило, но я теперь боюсь неба. Мне пришлось покинуть дом, чтобы не позорить отца. Поэтому... разве я нужна тебе? Быть может, я никогда уже не полечу, - она резко вскинула голову, пряча за вызовом страх.
Но кузнец только кивнул, спокойно и уверенно.
- Нужна. Ты не полетишь, родная. Мы полетим, - сказал он, подчеркнув слово "мы".
- Когда?
- Сейчас, - не терпящим возражения тоном отозвался Лоноэ, поднимаясь на ноги.
Драконица медлила, не глядя на него. Бродяга понял, что она слегка стесняется, и тряхнул головой.
- Я пойду, прогуляюсь, - он встал из-за стола, и неожиданно подмигнул девушке, показав взглядом вверх, - До вечера, леди Найтира. Встретимся там. Даже не сомневайтесь.

***
Отец маленького Орни погиб на охоте, с тех пор он жил с бабушкой, совсем старенькой, она так уставала, хлопоча по дому, что начинала дремать, едва выдастся свободная минутка. И, к сожалению, редко успевала рассказать внуку сказку. Поэтому он часто сбегал к озеру, где на берегу жили рыбаки. Айри, дочка одного из них, пекла такие вкусные пироги с плотвой, всегда угощая мальчика, а ее муж, год назад невесть откуда пришедший в Озерную долину, и поселившийся среди людей, был настоящим эльфом, у него был острый меч, украшенный узором из листьев, он умел сражаться, и лучше всех стрелял из лука!
Правда, он никогда не рассказывал о том, откуда он родом, и где жил прежде, зато знал такие прекрасные песни и сказки, что Орни порой забывал вовремя возвратиться домой, в очередной раз заслушавшись историей о лесных чудесах. Эльф совсем не казался ледяным и высокомерным, как говорили о его народе, разве что спокойным, молчаливым и по своему гордым, держась на некотором расстоянии от людей. Но он любил детей, и всегда разрешал Орни и другим малышам играть во дворе, рассказывал его друзьям легенды и предания, а когда дети спрашивали, откуда воин столько знает, он светло, хотя и немного грустно улыбался, и говорил, что его научила им одна очень хорошая менестрель. Впрочем, иногда он говорил, что она была настоящей волшебницей, а больше ничего не рассказывал, и Орни думал, это еще одна таинственная сказка эльдар.
Но сегодня он был занят, чинил что-то на крыльце, а Орни, который из-за внезапного ливня не успел добежать до дому, спрятался в сарае, сидел рядом с овцами, и мечтал о сладких булочках, которые к ужину непременно напечет хозяйка - не зря же она утром замесила тесто!
Мальчик слегка задремал в теплом сене под шум дождя, и не заметил, как во двор зашел гость. Только услышал его хриплый голос, спокойный и жесткий, испуганно выглянул в щель между досками. Незнакомый человек, по виду воин или охотник, довольно молодой, но казавшийся куда старше из-за необычного, насмешливого и мудрого взгляда, он был худощавым, и очень высоким, даже выше эльфа. На его поясе висел узкий, черный клинок, а за спиной виднелся охотничий лук.
Орни не понимал, о чем они говорили, проспав начало разговора, и проснувшись лишь когда хозяин дома неосознанно повысил голос - мальчик никогда не видел его таким... не то сердитым, не то обидевшимся на что-то.
- Айри любит меня, а я...
- А ты упрямый осел, и сказать честно, я рад, что твоей женой стала эта пропахшая рыбой девчонка, а не наша маленькая мечтательница, - перебил его тоже рассерженный воин.
Эльф опустил ладонь на рукоять меча.
- Не смей оскорблять Айри! Или пожалеешь! - окончательно разозлился он.
Но на чужого воина его угроза не произвела ни малейшего впечатления, напротив, он ответил негромко, и очень спокойно, так, что становилось страшно.
- Я давно никого не жалею. Держи оружие в ножнах, иначе она останется одна с маленьким сыном на руках. А леса вокруг опасны. В чаще у гор водятся хищники куда страшнее волков и медведей.
Орни испугался, что они подерутся, однако эльф так и не вытащил меч. И гость остался стоять, сложив руки на груди. В его голосе не было ни вызова, ни злобы, но звенела такая непоколебимая сталь, что хозяин отступил на шаг. Не испугался, просто ощутил безнадежность, словно ударив в каменную стену.
- Я сделал выбор. Она сама так сказала, что я должен жить и найти свой путь, - сказал он, холодно и устало, словно отгородившись привычной стеной.
- Вот именно... свой. А ты так ничего и не понял. Мелькор, сколько же хлопот с людьми... - невесело усмехнулся воин.
- Я эльдар.
Гость презрительно хмыкнул.
- Да хоть дварф, я вас всех по вкусу только и различаю...
Хозяин дома невольно отшатнулся.
- Что?! Кто ты такой?
- Хэкил, - словно в насмешку запоздало назвал он на эльфийском свое имя, сделав вид, что не понял вопроса.
Бродяга.
- ...Кто там, дорогой? - раздался из глубины дома сонный голос Айри, разбуженной отголосками разговора.
- Просто... бродяга. Не бойся, милая, все хорошо.
Он сказал это, чтобы успокоить беременную жену, но гость и не собирался пугать молодую женщину, до которой ему по правде не было никакого дела. Но слова ее мужа, казалось, дали понять то, что он хотел знать.
- Что же, коли ты вправду так думаешь...
Он развернулся, и ушел, ни сказав больше ни слова, даже не попрощавшись. Только обреченно махнул рукой, как на неразумного ребенка, и сплюнул в кусты.
Этот куст полыхнул и горел до вечера, пламя не гасло до от воды, и не перекидывалось на дом. Потом кто-то бросил в огонь льдисто-белые цветы снежника, и оно потухло, куст осыпался тонким черным пеплом, а староста в страхе делал обережный жест,
Драконье пламя... сохрани нас Эру!

***
К вечеру пошел дождь, трактир опустел, и менестрель снова ушла, сидела на холме, у золотого дерева, с улыбкой глядя вверх. Туда, где в небе, затянутом серыми тучами, скользили три тени, серебряная, черная и алая. Они кувыркались в воздухе, разрезали крыльями облака, наконец две из них словно сплелись воедино, поднявшись выше, к звездам, а серебряная спикировала вниз, шумно опустившись на холм.
- Чистого неба... - прошептала менестрель, все еще глядя вверх.
Дождь стекал по ее лицу, и мокрые волосы смешно липли ко лбу и щекам, но девушка улыбалась, не обращая внимания на тяжелые, холодные капли.
- Вольного ветра, - договорил за нее брат, подходя ближе.
Благословенны будьте - мы не прощаемся. И обязательно еще увидимся.
Лорвейн снова улыбнулась.
- Где ты был?
- Гулял, - хрипловато усмехнулся за спиной Бродяга, укрывая ее плечи старым плащом, - Смотри, не замерзни, сестренка!
- Я ведь просила тебя, - если она и ощутила лукавство, то сделала вид что не заметила. Только укоризненно покачала головой, кутаясь в теплую ткань.
- А я ничего и не делал. Так, плюнул разок... В кусты.
- В кусты? - Лорвейн невольно засмеялась, представив эту картину.
Мужчина непроницаемо ухмыльнулся, тряхнул выгоревшими волосами, жесткой ладонью погладил девушку по щеке.
- Знаешь, Листара вспоминала твои песни. Она будет рада видеть тебя у нас в гостях, - сказал он.
Лорвейн задумчиво поглядела на его руку, медно-золотой ободок-цепь блестевший на безымянном пальце, был украшен медовым янтарем, словно лисьи глаза.
-Что же, я тоже соскучилась по твоей леди, - наконец улыбнулась она, - И у меня найдется пара историй, достойных ее изысканного вкуса. В конце концов, я тоже немного лиса...
- Тогда - идем?
Менестрель улыбнулась, кивнула, вложив ладонь в протянутую руку.
Конь был привязан неподалеку, приветственно заржал, переступая копытами, когда хозяин похлопал его по шее, вскакивая в седло, и помогая сесть девушке.
Из-за широкой спины воина она не видела чудесное дерево, скоро оставшееся позади. Только слышала, как шумели на ветру золотые листья, даже в такой дождь кружились под его сенью легкие бабочки. Но теперь они танцевали только для себя, и им никто не был нужен. Поэтому под деревом никого и не было.

@музыка: Ольви - "Дракон"

@настроение: какое настроение в семь утра? ...чудесное)

@темы: иероглифы на рисовой бумаге, волчьи сказки, © Рей-сан

---

Рассвет

Проснулась в половину четвертого от звонка, пошла, сфотографировала рассвет, и солнце ушло. Видимо - досыпать. Как и я)


Выбрать свой цветок

9 жизней

Сколько дорог пройдено?
Сколько лет...
Кошки гуляют поверху,
Не земле.
Ступая по крышам лапками,
Мягче мха -
Остро дразнят запахи,
И весна
Греет дробленым солнышком
Сквозь стекло.
Кошкам - решетки побоку,
Пусть и зло.
Вслед кричит фру Амалия:
- Вон пошла!
- Мурр... не сердись, красавица.
И не плачь.
Думаешь - ты хозяйкою
Стала здесь?
В Мальмё закаты яркие,
В Мальмё есть
Карнизы, ограды, столбики,
Где нога,
Твоя не ступала. Полноте.
Ты глупа.
Кошкам закон - что перышко,
Раз - и нет.
Я прихожу - мороком,
Не к тебе.
Стала женой? Умница.
И уймись.
У меня для него последняя
Осталась - кошачья жизнь.

@музыка: ---

@настроение: рассветное

@темы: бамбуковый телескоп, волчьи сказки, ...какая рифма?!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Играем.

Флешмоб 11 вопросов. - осалил  Волк Ди

Условия:
1: Всегда постить правила.
2: Ответь на вопросы, которыми тебя осалили, и задай 11 своих.
3: Отметь 11 человек.
4: Проинформируй, что ты их отметил.

1. Что для Вас быть в гармонии с собой и с миром? - не проигрывать, не колебаться, не болеть.
2. Любимое блюдо? - горький шоколад, свежие овощи, фрукты, морепродукты, рис. Одного нет)
3. Любимая погода? - или зимняя ночь, легкий мороз, метель... или осенние сумерки, тишина и ярко-алый закат.
4. Любимая непогода? - летнее черное небо, гроза, безумный ливень, шторм на озере.
5. Любимая музыка? - Найтвиш, Ария, Канцлер Ги, Хелависа, Флёр, и многое-многое другое в таком духе)
6. Все по много раз перепроверить или авось повезет? - 50\50 по ситуации
7. Что о Вас сказали бы потомки? - *цензура*...? *цензура*...?! *цензура*...!!!
8. Когда последний раз Вы искренне смеялись? - утром, когда Крис рассказывала о совещании))
9. Верите ли Вы в неизбежную Судьбу или что человек строит свою судьбу сам? - сам, все сам. Остальное детские отговорки.
10. Можете охарактеризовать себя тремя словами? - и тремя буквами могу - МУР..а вы думали..?))
1. Эмоциональная внутри (как пожелаю чего-нибудь кому-нибудь... так в общем-то так им и надо!).
2 В среднем капризная (ибо у меня лично чудеса бывают, и на пошлую реальность без них я не согласна!).
3. В сущности говорят - глубокая, ибо к счастью пока почти никто до этой самой сущности не докопался (кто докопался - см. 1 пункт)
11. Любимый исторический период? - Ренессанс - еще верят в рыцарей, драконов и прекрасных дам, но Земля уже все таки вертится.

1. Зачем Колумб открыл Америку?
2. Что лучше - влюбиться или поесть?
3. Почему люди верят в Бога, и не верят в себя?
4. Откуда взялись легенды о Змее Горыныче?
5. Когда Ваша душа счастливее всего?
6. Как выглядел бы Ваш личный пистолет?
7. Вы любите что-то или кого-то, в чем никогда не признаетесь?
8. Каким был бы Ваш дух-хранитель?
9. Сколько лет Вам хотелось бы прожить тихо и мирно?
10. Где Вы последний раз ощущали себя собой?
11. Чем Вы отличаетесь от жирафа?

И те, кто будет ругать автора за такие вопросы - Agatsuma Fighter Soubi, Анри Блаженный, Кофей, Рик Фалькорн, Сантьяго, Человек из картины, Bagir, Dominika Rudolfovna, Indrik-Zver, Lady_Lasmary, Lupus Supiens, Scarlet

@музыка: Канцлер Ги - "Страшная Сказка"

@настроение: ливень за окном

@темы: бамбуковый телескоп, фиолетовая летопись, позитива много не бывает ;)

---

Все еще Камша

Перечитываю книги и вспоминаю старое.

Глупость моя - вместо правил читать стихи.
Наивность детская - помнить твои глаза.
Тогда, ты, кажется, прозвал - Гиацинт.
Какая пошлость. Цветы так легко сломать.

Но кто-то должен. Помочь отрастить шипы.
Писать указы, не думать о том, кто прав.
Знать, - потери и боль нужны.
Королева - это всегда тюрьма.

Нынче - осень. Девочки больше нет.
Есть лишь я. И Повелитель Скал.
Кто поймет - кому вы теперь верны?
Ты и раньше сам отродясь не знал.

Снег идет. Родной и холодный снег.
Город пьян, город почти уснул.
Уезжайте - к эру, в закат, в Лаик.
Я скучаю. Но душу вам не верну.

@музыка: Хелависа - "Далеко"

@темы: волчьи сказки, © Рей-сан, ...какая рифма?!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра