Новая традиция?

[LadyIgraine]

Совсем не хочу писать о себе и жизни, зато вновь пишу стихи и сказки. Не разучилась, кажется... Как ни странно) Не смотря ни на что. Новая - с феста. О кошках, птицах магии и свободе.
В соавторстве, за что всех виновных очень сильно благодарю)
Вторая часть постом выше.

Иволга

1 часть.

- Ох... - леди Эриани страдальчески сморщилась, когда очередное творение столичного мастера вновь едва не выдернуло с корнем целую прядь волос.
Но благовоспитанно (хотя и с трудом) удержалась от ругательства, осторожно снимая хитрое сплетение золотых цепочек и блестящих пластинок, - Пресветлые боги, ну как они в столице это носят?!
- С великой гордостью и достоинством, госпожа, - неодобрительно поджала губы сухенькая камеристка, приехавшая раньше всех, по холодным рассветным заморозкам, и оттого пребывающая в еще более дурном настроении, нежели обыкновенно.
Леди Эриани она напоминала седую, исхудавшую крысу, одну из тех, которые некогда служили пособием по анатомии мэтра Висени, друга ее отца. С одним лишь различием - от гостьи не пахло горьковатыми бальзамирующими смолами. Зато шипела она в точности, как престарелая крыса - визгливо и злобно.
- Это уже пятая маска, которую вы изволили признать неподходящей, госпожа! Так, словно нарочно решили предстать перед Ее Величеством с открытым лицом! Вы что же, не осознаете того, какую честь Высокий Двор оказал вашему дому?!
- Конечно нет, мадам... Я так не решила, я прекрасно понимаю, что должна встречать королеву в подобающем виде, - практически перебила ее леди Эриани, ощущая дикое желание придушить чопорную придворную камеристку, и ненавидя себя за необходимость оправдываться, - Но разве моя вина в том, что привезенные вами уборы, все до единого, без сомнения, изысканны и прекрасны, однако не подходят мне по размеру?
"Так, словно ты, старая коза, нарочно выбирала самые неудобные", - со вздохом, мысленно фыркнула она, устало присаживаясь на софу.
Вероятно, и Марк внутренне пришел к тому же выводу. Чем еще могло быть вызвано то, что он внезапно распахнул дверь, за которой до того молча стоял с самым невозмутимым видом (и разумеется, подслушивал), и довольно бесцеремонно вошел в будуар леди Эриани.
- Ну, ну, все, хватит мучить мою невесту, мадам. Даю вам слово чести, мы не оскорбим Ее Величество непотребным видом. Вы же, думаю, устали с дороги, ступайте, отдохните, для вас приготовлена спальня, завтрак, и все, что пожелаете, - с этими словами он слегка приобнял ошалевшую от его напора камеристку, и практически выпроводил в коридор, захлопнув дверь, не слушая ворчания насчет "совсем распустившихся провинциальных мальчишек".
И обернулся к леди Эриани, громко расхохотавшись, - такой нервный у нее был взгляд.
- Ну, выше нос, Иволга! Мы обязательно что-нибудь придумаем, - он с размаху опустился на софу, рядом с невестой, обнял за плечи, шутливо поцеловал в нос, - Пока эта старая кошка совсем тебя не заела.
- Крыса, Мрак... - она ласково пропустила сквозь пальцы блестящие, черные пряди, пояснила, поймав удивленный взгляд, - Какая же она кошка? Она мерзкая и шипит... А кошки красивые, - и не выдержала, тоже рассмеялась, искренне, как не смеялась уже давно.
Наверное, с тех самых пор, как познакомилась с ним - "Марк Сорайн, из Степной Марки, забавно звучит, да?" - ухмыльнулся он тогда, и зубы, по волчьи сверкнувшие на смуглом, худом лице, показались леди Эриани неправдоподобно белыми. Впрочем, это была иллюзия, как и то, что поначалу она приняла его за аристократа с Юга. На самом деле Марк был сыном погонщика быков, гуртовщиком, как и его отец, довольно богатый землевладелец, не имеющий, однако, титула - того, который он пытался в свое время заполучить через супругу, младшую дочь местного графа. Не удалось - она бросила его через восемь лет, отказавшись от мужа и сына, ради того, чтобы стать любовницей тогдашнего короля. Который, разумеется, лишил обоих права быть ее наследниками.
Но отец леди Эриани, тогда еще совсем юной девушки, всем сердцем влюбившейся в грубоватого и замкнутого, но смелого и в глубине души - справедливого и честного парня, не был против их брака, рассудив, что ему, изгнаннику, не к лицу гоняться за высокими титулами. Сама же леди Эриани, разглядев за показной, насмешливо-мрачной ухмылкой, неспокойную и мятежную, но ни капли по правде не злую душу, своим спокойным теплом и искренней заботой мало помалу отогрела его ожесточившееся после предательства матери сердце, и с тех пор они вот уже три года считались парой, ожидая разрешения епископа Альденийского на венчание. И все эти три года она шутливо звала его Мраком - за смугловатый цвет кожи, дерзко блестевшие черные глаза, угольные, как воронье перо волосы, резкие движения высокого, худого тела, и кривоватую усмешку, не сходившую с острого лица. Они были полными противоположностями, и наверное, в том и состоял секрет их счастья - дополнять друг друга, как свет дополняет сумрак.

***
Впрочем, ныне на столь поэтичные сравнения не оставалось времени - королева из рода Лаэрран, не так давно вступившая на престол, который унаследовала от погибшего мужа, с весны то и дело наведывалась в гости к своим подданным, не обойдя вниманием и дом некогда удаленного от двора лорда Эриани, придворного казначея, за былые заслуги, впрочем, всего лишь отправленного наместником в восточные земли, издавна принадлежавшие его роду. Вероятно, его преступление сочли не особенно страшным - он всего лишь недостаточно низко поклонился встреченному в коридорах замка королю, с пьяных глаз считавшему всех врагами трона...
Немудрено, что в конце концов самодур почил, якобы от сердечного удара, "а кто по правде нанес тот удар так и осталось тайной..." - по обыкновению ехидничал Марк, прослышав о вестях из Альденны.
Однако традиции, разумеется, остались прежними. Столичные аристократы не появлялись в обществе без изысканной, богато украшенной маски, зачастую отражающей гербовые знаки Дома, ибо маска была призвана не столько оставить неузнанным, сколько скрыть лицо, а иногда и глаза - дабы слабость и уязвимость человеческая не мешала вести Игру, который жил весь Высокий Двор.
Не надеть маску, выходя в свет, означало, что ты либо неотесанная деревенщина, не сознающая необходимости скрывать свою суть, либо наглая преступница, пренебрегающая законами высокого двора. В первом случае дерзость вызвала бы всеобщие унизительные насмешки. Во втором проще простого было обнаружить в своей постели ядовитого пустынного паука. И огромной удачей было, если ты обнаруживала его первой...

***
Этой осенью сентябрь выдался необычайно прохладным, к завтраку утренние заморозки опали росой, и солнце, поднявшееся над верхушками деревьев, лениво, словно бы нехотя осветило вымощенную камнем дорогу, ведущую к столице. Леди Эриани нетерпеливо переминалась с ноги на ногу - гости запаздывали, сыроватый, туманный ветер холодил руки, забираясь под тонкое, бархатное платье, расшитое золотистыми нитями.
- Не простудитесь ненароком, госпожа, - незаметно подошедшая молодая служанка заботливо накинула на ее плечи подбитый мягким каракулем плащ.
Леди Эриани кивнула, вглядываясь вдаль.
- Спасибо тебе, Шайри.
И улыбнулась, вспоминая как пару часов назад они вместе с ней бегали по дому, разыскивая все необходимое - тонкие деревянные спицы, сетку, шелковые нити и яркие птичьи перья. Идею придумал Марк - его громкий, уверенный голос придавал сил, она едва не рассмеялась, вспоминая его нарочито-командный тон:
- А ну, дамы, покажем этим столичным гордецам, что и мы не лыком шиты! И не нужны нам их дурацкие старые камеристки с их кошмарными, пыльными масками! - ухмылялся он, одним движением небрежно сгребая их обратно в привезенный мадам ящик, и вручая удивленной служанке, - Шайри, выкини подальше это барахло, и тащи сюда шкатулку с шитьем, бусы там какие-нибудь, клей... И петуха!
- А... Зачем петуха, господин?! - только и выдохнула ошеломленная его энергией девушка, которую едва было видно из-за массивного ящика, украшенного королевской печатью.
- Потому что курица скоро приедет! - недобро хмыкнул он, и подмигнул, потрепав смущенную девушку по волосам, - Ну, давай, беги! Времени мало.
Времени действительно было мало, настолько, что леди Эриани даже не стала возмущаться дерзостью жениха - в конце концов, никто в доме не был предателем, способным донести его слова до ушей королевы. За пару часов они вдвоем с Шайри соорудили свою собственную маску, практически начисто ощипав красивого, сорранского петуха, ярко-желтого, как цветы водяной лилии. Обшитая острыми кристалликами мориона, угольного, блестящего камня, и украшенная столь же черными перьями, которыми пришлось пожертвовать вороньему чучелу из кабинета отца, она сидела как влитая, закрывая половину лица, и красиво контрастируя с золотыми локонами леди Эриани, впервые довольной тем, что она видит в зеркале.
- Ну вот, совсем другое дело! - гордо ухмыльнулся за ее плечом Марк, поправляя шелковые завязки, - Не то, что эта старая рухлядь...
- ...Привезла, - хихикнула в передник Шайри, заразившаяся его нахальством, - А вам и правда очень идет, госпожа! Вы стали как настоящая Иволга!
В общем, все остались довольны. Кроме петуха.
- Что бы я без вас делала, друзья мои? - только и улыбнулась леди Эриани, лишь сейчас, увидев себя в непривычном образе, по настоящему начавшая волноваться... Визит недавно взошедшей на престол королевы, которую она даже никогда не видела, торжественный обед и предстоящая охота - столько забот, с которыми предстоит справляться ей одной...
Марк уехал, крепко поцеловав ее на прощание, прошептав на ухо, - "Выше нос, Иволга. Они не сказочные чудовища - обычные люди". Ему, уроженцу Марки, с которой издавна не ладили северные лорды, нежелательно было до заключения брака появляться на глаза королеве, дочери одного из влиятельных домов, враждовавших с вождями его страны. И леди Эриани, прекрасно понимая необходимость подобной предосторожности, особенно если учесть горячий нрав Марка, всеми силами гнала от себя невольную обиду и глупые мысли, вроде тех, что мужчина, который любит, никогда не оставит тебя одну... Но жизнь не роман о сказочных рыцарях, и порой приходится смиряться с неизбежным.
"К счастью, это хотя бы ненадолго - всего на пару дней", - наивно подумалось леди Эриани. Боги, как же она ошибалась...

***
Также, как ошибался Марк, назвав гостей "обычными людьми". Даже внешне показавшаяся наконец вдалеке кавалькада выглядела странно, словно карнавальное шествие в Седьмую Ночь. Камзолы с эполетами из перьев, платья, расшитые шелковыми цветами - столь искусными,что казались живыми, подбитые мехом плащи кавалеров и украшенные замысловатыми кристальными сеточками длинные локоны дам, невероятные конструкции драгоценных масок - великолепие и изысканность Высокого двора издали поражала воображение, несмотря на то, что лорды и леди провели в пути без малого три дня. Вероятно, слуги из придорожных гостиниц сбились с ног, стараясь угодить капризным гостям. Впрочем, их хозяева вряд ли были недовольны оплатой.
"И к счастью, их вовсе не так много, как я предполагала", - с легким облегчением подумалось леди Эриани, насчитавшей всего-навсего человек семнадцать, более половины из которых составляли придворные пажи и стражи Альденны, в латных нагрудниках с выгравированным морским змеем.
Королеву она вначале даже не разглядела, засмотревшись на какую-то даму, чья прическа была украшена бумажными веерами, и едва не приняв ее за новую хозяйку Дворца Семи Водопадов.
Сомнения развеял начальник стражи - молодой мужчина в простроченном шелковой нитью камзоле, серебряным драконом у ворота и простой, черной маске. У самых заблаговременно открытых настежь старых ворот расположившегося на перекрестке поместья он поднял руку, останавливая процессию стражей, и легко спрыгнув с коня. Преклонил колено, помогая спуститься даме, ехавшей слева от него. Вперед выступил паж, совсем юный, черноволосый южанин, в маске из змеиной кожи, украшенной изумрудами.
- Госпожа Элеонора альг Лаэрран, дарованным благословением Светозарного, по праву закона повелительница Альденны, хранящая ключи от Речной Заставы и Морских Врат, - звонко выкрикнул он.
Леди Эриани, оглушенная его резковатым голосом, слегка неловко присела в реверансе, заставляя себя вежливо улыбнуться.
- Приветствовать вас в этом доме для меня большая честь, моя королева, благородные дамы и господа, - немного покраснев произнесла она, ругая себя - совсем отвыкла от изысканных манер...
Впрочем, королева совершенно не обратила внимания на ее смущение, - ее золотая маска закрывала все лицо, но в голосе, удивительно молодом и ласковом, слышалась улыбка.
- Здравствуйте, леди Эриани, - она первой шагнула во двор, опираясь на руку начальника стражи, молча склонившего голову в приветствии, - Рада познакомиться с вами. Мой муж, да примет его Ангел Зари в Пресветлые Чертоги, был неоправданно строг к вашему покойному отцу. Увы, хотя по закону время изгнания еще не окончилось, для меня вы не преступница, дие лаэми. И я ничуть не покривлю душой, искренне назвав вас верным другом Альденны.
Леди Эриани отчего-то показалось, что королева говорит так больше для того, чтобы ее услышали все остальные. Она понимала, многие из них никогда не признают дочь излишне принципиального и предсказуемо лишившегося места при дворе лорда равной себе, пускай по праву крови так оно и было. Вероятно, процессия была небольшой в том числе и потому, что большинство по пути изобрели благовидный предлог и повернули назад - тащиться по капризу королевы в такую даль, ради того, чтобы навестить какую-то вздорную девчонку...
- Благодарю вас, моя королева. Ваши слова - большая честь для меня, - она снова улыбнулась, вежливо и скромно, как того требовал этикет.
И подумала, что по закону взошедший на престол монарх имеет право лишить силы любые приказы прежнего повелителя.
Но... Вероятно, заходить настолько далеко королева, как и все, живущие Игрой, не считала нужным. Впрочем, леди Эриани не испытывала ни малейшего желания оказаться в столице, среди интриг и предательства, и потому не ощутила особенной обиды, протягивая заранее заготовленный сверток, перевязанный фиолетовыми лентами.
- Я слышала, вы родились в землях, где редко тает снег, и небеса по вечерам озаряются удивительным аметистово-золотым сиянием, которое приходит с гор, отражаясь у подножия в ледяных ручьях. Мне трудно представить, как выглядит подобная сказка наяву, но когда я была ребенком, моя тетушка научила меня выплавлять из воска ароматические фигурки. Она же и рассказала мне о чудесах вашей родной земли, рассказала о том, как там ценят аромат белого таллума. Пускай золотистый огонек этих свечей напоминает вам о доме, и согревает руки холодными вечерами.
В толпе тихо засмеялись, прикрывшись веерами, вероятно, сочтя подобный подарок невероятно наивным. На секунду разволновавшейся леди Эриани показалось, королева тоже рассердится, посчитав ее наглой и глупой. У обедневшего в изгнании дома не было золота на то, чтобы преподнести нечто более подобающее, не было времени, чтобы заказать роскошный дар, и она решила, в тот самый вечер, когда гонец из столицы доставил бумагу с королевской печатью, что подарит изящные, белые свечи на тонком стеклянном обруче, украшенные золотой пылью, и пропитанные талиумом- терпкой, горьковато-дурманной смолой.
Это было просто, изысканно, красиво и главное - искренне. Что само по себе являлось для столицы невероятной экзотикой. И королева, вопреки ожиданиям, не только не рассердилась, - в ее движениях сквозило неподдельное удовольствие, весьма разочаровавшее мечтавших позлорадствовать придворных, когда она осторожно коснулась затянутой в перчатку ладонью мерцающей пыли, рассматривая лежащие на шелке свечи.
- Прекрасный подарок, госпожа, - впервые произнес молчаливый страж, с искренним интересом, как ей показалось, взглянув на леди Эриани, - У вас поистине золотые руки.
- Маркиз Лаэрни как всегда лаконично точен, - лицо королевы было скрыто, не давая возможности понять, что на нем отражается, но в голосе слышался ласковый смех, когда она аккуратно свернула шелк, передавая сверток пажу, - Мне остается лишь добавить, что вы не только очень порадовали, но и сумели меня удивить, на что немногие способны. Благодарю вас, дие лаэми, - сказала она, шагнув вперед, как будто хотела обнять девушку, но в последний момент сдержалась.
Леди Эриани смутилась, не решившись переспросить, что означают слова на древнем наречии, и отчего-то взглянув на того, кого королева назвала маркизом. Он тоже улыбался, сдержанно, чуть иронично, и кажется искренне. Но ей показалось, что глаза в прорезях узкой маски блеснули на миг медово-желтым отсветом, как у степного льва.
- Я рада, если мой скромный подарок пришелся вам по душе, моя королева. Столы уже накрыты, слуги присмотрят за лошадьми, добро пожаловать в мой дом, - она махнула рукой Эмме, старшей экономке, давая знак, что можно начинать суетиться, и на правах хозяйки первая вошла внутрь, придерживая непривычное, длинное платье, с облегчением вздохнув про себя - осталось не так долго...

***
По традиции, королева сидела отдельно, у высокого очага, и хозяйка дома, провозгласив тост, спустя некоторое время по этикету присоединилась к ней, оставляя прочих гостей наслаждаться десертом и игрой музыкантов за длинным столом, установленном в центре гостиной лорда Эриани.
Королева наконец-то сняла золотую маску, пригубив вино, и с наслаждением грея руки у огня. Девушка тихонько, чтобы не показаться наглой, рассматривала ее, - вдова погибшего повелителя до сих пор, кажется, носила траур, ее длинное платье было столь же темным, как и платье леди Эриани, надевшей скорбный наряд в память об отце. Темно-золотистые, вьющиеся волосы также по традиции были обрезаны до плеч, и лишь впечатляющее декольте, подчеркнутое тонким, рубиновым ожерельем, вызывало удивление - в Альденне не порицались и более откровенные наряды, но разве можно в траур...
"Впрочем, леди Лаэрран теперь, наверное, все можно", - девушка добродушно, хотя и с легкой завистью улыбнулась, понимая, что единовластную королеву вряд ли посмеет упрекнуть в кокетстве даже сам епископ.
К тому же, когда есть, чем похвастаться - отчего бы и не блеснуть? Тем более, когда есть и перед кем...
Леди Эриани невольно взглянула на начальника стражи. Тот, кого звали маркизом Лаэрни, почему-то не сел за общий стол, лишь слегка пригубив вино и оставшись неподвижно стоять молчаливой тенью за креслом королевы.
"Интересно, он хотя бы дышит?" - девушка едва не хихикнула, с интересом покосившись на человека. Он был красив, но странной, будто бы застывшей, призрачной красотой, и вопреки традициям Высокого Двора одет очень скромно, в простой, темный костюм, и самые обыкновенные сапоги, какие носят прочие стражи. Его русые, выгоревшие волосы были сколоты серебряной заколкой в виде морского змея, такая же застежка крепилась на вороте, на браслете, охватывающем левое запястье, на кольце и даже ухо, по моде Альденны было проколото не кольцом, а подвеской, изображавшей дракона.
Девушка с удивлением отметила, что хотя он и кажется молодым, ему вероятнее всего чуть за тридцать, - что-то строгое и усталое было всего облике.
"И сам он как каменный змей - холодный и равнодушный", - подумалось ей, когда она взглянула в его светлые, голубовато-серые глаза.
Но тут же одернула себя - еще не хватало, чтобы королева решила - дочь опального лорда заигрывает с ее слугами. И чтобы списать свое любопытство на обычный интерес, перевела вгляд на нее, неосознанно сравнивая.
Ее глаза были совсем другими - карими, но не черного, а неопределенно-темного оттенка, серовато-желтого, как осенняя листва. Или шкура степной кошки, которую леди Эриани видела в детстве. Она также сумрачно, с отчаянным вызовом, смотрела исподлобья, тихо рыча, пока не перестала дышать, успев, говорят, перед смертью, ранить пятерых собак и троих охотников.
"Нет ничего опаснее недобитого зверя..."
Странные мысли... Леди поразилась сама себе - чего только не придет иногда в голову. Наверное, она слишком много беспокоилась о грядущей охоте.
- Уже осень, моя королева, олени ушли на запад, туда, где еще не пожухли от дождей степи, - первой нарушила она затянувшееся молчание, - Волки давно не водятся в этих местах, а песчаные кошки стали так редки, что боюсь, не могу представить, будет ли сегодняшняя охота удачной.
По правде сказать, она вообще не любила жестокие развлечения, и предпочла бы пикник, если только в письме, которое привез гонец, не было недвусмысленно сказано, что королева по приезду желает принять участие в охоте.
И даже услышав честное предупреждение, она лишь усмехнулась, глядя на нее поверх темнеющей в бокале жидкости.
- Не беспокойтесь, моя дорогая. Зверь будет... - уверенно пообещала она.
Остаток обеда прошел в разговоре о пустяках, и когда тарелки опустели, а в помещении стало душно, королева первой встала из за стола, ласково улыбнувшись хозяйке дома:
- Егеря поднимут какого-нибудь зверя и дадут знак к началу охоты. Мы услышим звук рога, и присоединимся к остальным. А пока - я хотела бы немного развеяться, и приглашаю вас составить мне компанию, если вы, разумеется, не против, - негромко сказала она.
- Прекрасная идея, - леди Эриани искренне улыбнулась в ответ, особенно радости добавляла мысль, что можно наконец сменить непривычно-торжественное платье на удобный охотничий наряд.

***
Под копытами лошадей шуршала пожухлая, осеняя листва, но большая ее часть еще оставалась на деревьях, и листопад вился вокруг, осыпал золотым и алым дождем. Начало осени - самое чудесное время года, когда жара уже спала, а холода не наступили, лишь по ночам потрескивая редкой изморозью. Но днем солнце сияло по прежнему ярко, и королева слегка щурилась, прикрывая глаза ладонью.
- ...Так значит, за твои песни люди в этих краях позвали тебя иволгой? - вдруг спросила она, спустя почти полчаса, которые они проехали в тишине - девушка больше не решилась первой начинать беседу, смущенно потупившись, удивленная тем, что даже об этом ей уже известно.
Не не стала отпираться и кокетничать, просто кивнув.
- Да, моя королева.
Женщина с интересом взглянула на нее, осенние глаза в прорезях золотой маски блеснули любопытством:
- Отчего же ни на одном балу я не слыхала твой дивный голос?
- Волею судьбы я доселе не имела чести посетить ни один их них, - сдержанно ответила леди Эриани, стараясь, чтобы ее голос звучал безразлично, скользя взглядом по прекрасному пейзажу, расстилавшемуся впереди.
Она отъехали довольно далеко от дома, настолько, что она даже не могла сориентироваться, в какой стороне он остался.
Королева ехала на вороном жеребце, смирном, но не холощеном, и рыжая кобылка леди Эриани повинуясь зову природы как привязанная шла за ним, чутко поводя ушами. А ее хозяйка и не задумывалась, куда они направляются - по привычке, воспитанной отцом, человеком незыблемой чести - королям нельзя верить, но следовать нужно.
- Я не была представлена ко двору, - неожиданно для своей гордости искренне призналась она, глядя на руку королевы, сжимающую тонкий хлыст.
Даже такая мелочь, которая найдется у любого охотника - но витиеватое плетение ремешков казалось изысканным, как и тонкая перчатка, в которую была затянута ее ладонь.
На секунду захотелось представить - какой он, дворец? Наверное, там все иначе... Дорогие наряды и бесценные украшения, о которых она слышала от подруги детства, с восторгом рассказывающей о первом визите на бал, удивительные маски, высокие, каменные залы, лестницы и своды, серебряные водопады у подножия высокого трона, ступени к которому были сложены из костей морских змеев и рукоятей мечей, бархатные занавеси, теплые ручьи и цветущие сады прямо в комнатах, где за стеклами порхали живые, яркие бабочки а под потолком пели южные птицы... И все это на берегу холодного моря, где на камнях даже луговая трава не росла... Поистине, чудо из чудес, созданное руками древних мастеров, о которых говорили, что они были не просто художниками, архитекторами и мастерами, а настоящими колдунами, отмеченными благословением Светозарного.
У леди Эриани тоже должен был быть первый бал, которого она с затаенным волнением ждала все лето, но...
- Той осенью внезапно умерла мать... Отец так горевал, что скоро отправился вслед за ней. Указ короля не касался его детей, но в нужное время я не смогла приехать в столицу. Годы пролетели в хлопотах, семь лет, - как короткий сон. Нынче мне уже давно не семнадцать вёсен, - тихо проговорила задумавшаяся девушка, искоса поглядывая на внимательно слушавшую ее королеву.
"Интересно, сколько ей лет? Столько же? Больше? Меньше?"
Нет, наверное все таки больше - подумалось леди Эриани, которая решила, что ей должно быть несколько зим осталось до тридцати. Несмотря на то, что ее кожа под маской была свежей и чистой, как у юной девушки, под глазами молодой женщины лежали глубокие тени, и между бровей залегла морщинка, да и взгляд был ни капли не беззаботным, даже когда она снисходительно рассмеялась;
- Разве это повод для грусти, дие лаэми? Вспомни сказки о добрых волшебницах, которые матушка рассказывала тебе вы детстве. И представь, что я одна из них. Лишь только ты закроешь глаза, как мы окажемся во дворце. Ты станешь петь для меня, а взамен увидишь своими глазами все чудеса Альденны, - будто бы серьезно предложила она.
- Вы очень добры, моя королева, - улыбнулась леди Эриани, которую позабавила легкость, с которой женщина говорила о долгом пути - до столицы не меньше, чем три дня верхом, - Но увы, я вынуждена отказаться, я не достойна столь великой чести. Надеюсь, вы не станете сердиться на меня за неблагодарность. Я люблю жениха и не могу покинуть родные места, особенно сейчас, когда остается так мало времени до венчания.
И чуть не обругала себя - не стоило упоминать о степняке... Но королева не рассердилась, лишь презрительно фыркнула:
- На твоем месте я не ждала бы дозволения епископа, поверь мне, девочка, в браке нет ничего хорошего. Мужчины скучные и грубые скоты. Если тебе одиноко, лучше уж заведи кота, как я, - сказала она.
В кустах что-то прошуршало, коротко, как будто змея хлестнула хвостом. Конь королевы не отреагировал, но лошадь леди Эриани испуганно прижала уши, и она крепче сжала повод, успокаивая разволновавшееся животной. Подковы звенели о камни, которых на пути встречалось все больше, подняв голову, девушка увидела темное, беззвездное небо, которое заволокли тяжелые грозовые тучи. Она удивленно огляделась, толком не понимая, где они вообще оказались?! Ветер быстро усиливался, местность была чужой, незнакомой, деревья измельчали, словно придавленные к земле вихрем, по краям чуть заметной тропинки стали попадаются цветущие кусты бледно-розового, колючего волчьего дольника, которого леди Эриани отродясь не видела в привычных с детства лесах...
- Куда мы едем?! - она нервным движением натянула повод, понуждая лошадь остановиться, но королева вдруг обернулась, молча хлестнула всхрапнувшую Сольду, дернула узду, заставляя идти, и девушка заметила почерневшие, будто слепые глаза в прорезях золотой маски...
- Я же сказала, во дворец, - тихий голос был ясно слышен, несмотря на завывающий ветер.
- Вы сошли с ума! - крикнула леди Эриани, испугавшись этого наваждения, вырывая из ее холодной, будто ледяной руки повод, разворачивая попятившуюся, заржавшую кобылу, и вдруг отчетливо осознавая - за все время, сколько они ехали, они ни разу не услышали ни лая своры ни криков егерей...
От непонятного ужаса похолодело в груди, словно в насмешку где-то вдалеке раздался протяжный сигнал - охотники всё же подняли зверя...? Шорох повторился, теперь почему-то за спиной, потом раздался рык, и обычно ленивая лошадь взвилась на дыбы, рванувшись вперед. Не удержавшись в седле, девушка упала, то же поднявшись на колени, не ощущая боли, успев подумать что из всех живущих в округе хищников так мог рычать разве что степной кот... И словно в подтверждением своих слов разглядела взметнувшегося в прыжке зверя - серебристо-белого, как цветы снежинка.
"Ирбис... Но ведь эти звери живут очень далеко, и только в горах".
Она даже не успела испугаться смерти, не успела подумать, куда убежала Сольда и кто защитит королеву, оставшуюся безоружной наедине с прижавшим уши хищником. Ударивший в спину длинный хвост хлестнул болью, как хлыстом, и она провалилась в темноту, лишь услышав на краю сознания глухой рокот, словно где-то поблизости билось о скалы холодное, Северное море....

***
Очнувшись, резко, как будто вынырнув из под воды, и увидев на стене золотой барельеф, на котором скалились морские змеи, девушка лишь глухо застонала, не ощущая боли, лишь удивительную ясность в голове и отчаяние в мыслях... Дворец Семи Водопадов. Прежде она не бывала здесь, но ни на секунду не усомнилась, отчетливо помня слова королевы. И поражаясь лишь тому, как быстро оказалась в столице. В детстве она слышала рассказы о зачарованных тропах, которыми некогда пользовались маги, но ни дорог тех ни колдунов уже стол лет никто не видел, и предположить, что королева не только знала о них, но и смогла провести, было безумием. Впрочем, таким же, как и все остальное... Сказка о волшебстве оказалась явью, и очень страшной.
"Боги... Кажется, на нас напал зверь?"
Запоздалый вопрос, но единственный, бьющийся в голове. Однако когда она осторожно поднялась с постели, тронув затылок, ни бинтов, ни крови на волосах не было, лишь шелковые завязки ее маски. Даже наряд был тем же самым. И леди решила, что зверь ей точно привиделся - невозможно, чтобы не осталось даже царапин, ударь он ее впрямь когтистой лапой.
- Рада видеть тебя в добром здравии, дие лаэми...
"Черт... Пусть все это будет только сном!" Мысленно взмолилась девушка, не ощущая в себе ни сил ни тем более желания делать реверанс. Впрочем, королева, с улыбкой вошедшая в комнату, не обратила внимание на отсутствие положенных церемоний, и леди Эриани подумалось, что за ней кто-то следил, доложив о пробуждении - ибо о ее самочувствии она также догадалась с первого взгляда.
- Мне будет позволено узнать, зачем вы привезли меня сюда, Ваше Величество?! Я обрученная невеста, мой жених станет искать меня, - понимая, что внезапно для себя стала пешкой в какой-то игре, резко вскинула голову девушка, ощущая, что невольно начинает злиться... В конце концов, она дочь лорда, а не бездомная кошка, которую можно в бессознательном состоянии таскать за шкирку, куда вздумается.
Но королева пропустила мимо ушей неподобающий тон, усаживаясь в кресло, стоящее у высокого, стрельчатого окна, и совершенно спокойно, как ребенку, объясняя;
- Разумеется. Я ведь сказала, что ты будешь петь для меня, - и добавила с усмешкой, словно вонзая последнюю шпагу в корриде, - Что же касается того степного мальчишки... не составило труда убедить, что его неискушенная невеста с первого взгляда предпочла дикому волчонку благородного маркиза.
- Нет, не буду! - жестокие слова хлестнули болью, и прежде, чем она успела подумать, что и кому говорит, ответ вырвался из груди леди Эриани, пораженной такой уверенностью, - Прошу меня простить, но в клетке даже птицы не поют, моя королева.
- Зато прекрасно размножаются, милая леди, - она обернулась, судорожное движение болью отдалось в шее, - черт, как она могла не заметить присутствия постороннего в комнате?!
Однако он там был, давешний начальник стражи, стоял в тени у окна, в серебристом камзоле, с перехваченными лентой волосами ненавязчиво сливаясь со светлой стеной...
- ...Так что вы выбираете, петь или размножаться? Ответьте, прошу, не испытывайте терпение королевы, его не так уж и много, уверяю вас, - усмешка коснулась губ, сделав лицо хищным.
- На что вы намекаете?! - ошеломленная его дерзостью, девушка отступила назад, когда он в три шага приблизился к ней, не грубо, но крепко взяв за руки, видимо без труда предугадав желание ударить по лицу.
- Да, именно на то, о чем вы подумали, госпожа. Либо вы споете для нас, либо честь услышать ваш дивный голос достанется мне... Наедине, - спокойно подтвердил он, ничуть не смутившись, и глядя в его прозрачные, как замерзшие озеро глаза леди Эриани ясно ощутила, что спорить с таким человеком попросту не имеет смысла.
И глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, ощущая, что еще немного и сойдет с ума...
- Я буду петь, - чуть погодя, через силу коротко кивнула она, не задавая больше вопросов и не глядя на сидящую у окна королеву.
Не имеет значения, когда и чем все это закончится, и что они задумали, но песня по крайней мере не опозорит ее чести прямо сейчас.
Она молча высвободила руки, сделала шаг к клавесину, стоящему у стены, но человек за ее спиной спокойно произнес:
- Не трудитесь, госпожа, я сам буду играть. Если вас устроит мелодия флейты?
Леди Эриани также молча кивнула. Флейту она любила... С детства и даже сейчас нежная мелодия успокаивала нервы. Тем более, что играть человек действительно умел... Безошибочно поняла она с первых нот.
Промелькнула злая мысль - даже самую прекрасную мелодию можно испортить плохим пением, промелькнула, и тут же исчезла - петь плохо она не могла, пускай и по приказу, понимая, что фальшью унизит не безмолвно смотрящим на нее золотую маску, а лишь саму себя. И закрыла глаза, с тоской вспоминая Марка, вспоминая строки старой, восточной песни - ей казалось, что они идеально ложатся на тонкую, печальную мелодию.

Крылья в ладони - коричневой тушью.
Слышать не хочешь, так толку ли слушать?
Я улетаю - так будет лучше.
Наверное, есть.

Та, что важнее, и, может быть - ближе..
Жаль, что тебя никогда не увижу.
Странно до боли - снова быть лишней.
Глупая месть.

Неба, - оно на меня рассердилось.
Боги не терпят, чтоб с ними сравнилась.
Женщина, что всей душой полюбила,
И обрела...

Два лебединых крыла.

Но что я могла? Разве только присниться...
Теперь ты свободен, как дикая птица.
Дождь тихо-тихо по стеклам стучится.
А я так ждала...

Последнюю строку она произнесла совсем тихо, флейта умолкла, и девушка молчала тоже, глядя на королеву. Маска не давала рассмотреть, каким было ее лицо, понравилось ей, или нет?
В общем молчании повелительница вдруг встала и вышла, не обернувшись, оставив растерянную девушку наедине с маркизом.
- Ее Величество осталась недовольна? - она беспомощно оглянулась, не понимая, что все это значит.
Но он покачал головой.
- Нет, госпожа. Королева восхищена вашим талантом. Уверен, она еще не раз пожелает услышать ваше поистине дивное исполнение, - непривычно серьезно, без тени насмешки признес он, откладывая флейту, - Но сейчас вам нужно отдохнуть. Идёмте, я провожу вас в ваши покои. Не бойтесь меня, даю слово, что без приказа никогда не причиню вреда, - он протянул ей руку, и девушка, помедлив, приняла ее, ощущая, что на самом дела смертельно устала от переживаний.
Осторжно спускаясь по скользким, каменным лестницам, она немного дрожала, несмотря на огонь бесчисленных ламп, в глубине души боясь, что он все же исполнит свою угрозу. Но мужчина не нарушил слово, лишь проводив ее до комнаты, где у порога их уже ждала юная девушка в аккуратном коричневом платье.
И даже на прощание не попытался перейти границы дозволенного. Только поцеловал руку и ушел, бросив напоследок служанке, смотревшей на него с затаенным страхом:
- Если госпожа будет чем-то недовольна, ты пожалеешь, что родилась на свет.
Служанка быстро-быстро закивала, к удивлению девушки ничуть не пытаясь по обыкновению прислуги кокетничать с красивым стражем, и не скрывая облегчения, когда он ушел.
Леди Эриани тоже вздохнула, неуверенно оглядываясь, - что же, по крайней мере ее не засунули в кишащее крысами подземелье. Комната была просторной и роскошной, гораздо красивее ее собственной. Но решетки на окнах, скрытые за густым ядовитым плющом не оставляли надежд...