У него старый шрам у горла — безумный жест.
У нее — серый свитер и море на тысячу миль окрест.
А утро в забытой бухте насквозь пропитал туман.
…Бывает ли ей жутко помнить, — «я все сама»?
Бывает ли ей грустно видеть его окно?
И позабыть чувства, что выразит лишь нож.
Где-то на горизонте солнце зажжет край.
«Небо над Эль Монте… не надо, не вспоминай».
Белые каравеллы ветер о камни бьет,
Соленой водой пена станет у ног ее.
А дома опять кто-то сердито зовет собак:
«Безумная Магдалина… сколько ее искать».
Сумерки над утесом тихо сомкнут глаза,
Кровью… или закатом? Смутно блеснет волна.
И вихри ему в спину хохочут, — «мы знаем все».
…Море как Магдалина. Море возьмет свое.